Бедный Антиной, обуянный гордыней, он думал, что даже в отдаленном будущем какой-нибудь праздный певец упомянет его имя и вздумает рассказывать людям о событиях, происшедших на Итаке— островке, затерявшемся в безбрежном океане. Как он заблуждается! Через несколько лет перестанут вспоминать даже Троянскую войну— событие, которое нам, участвовавшим в ней, казалось достойным увековечения. Каких только иллюзий не строят люди относительно будущих времен, не сознавая, что их великие деяния скоро позабудутся так же, как забываются войны между колоннами муравьев. Проклятый Антиной заботится о памяти о себе, когда лучше бы ему сейчас позаботиться о собственной жизни, которой он скоро лишится.
— Дайте ему лук, — суровым голосом сказала Пенелопа. — Посмотрим, на что он способен. Похоже, что, несмотря на бродячую жизнь, наш гость — человек благородной крови, так что, если ему удастся пустить стрелу, это не обесчестит вас — высокородных женихов. А если случайно он окажется победителем, я сама вручу ему богатый плащ и тунику, посох из сверкающей бронзы, острый меч и прочные кожаные сандалии, ибо он, конечно же, захочет вновь пуститься в странствия. Всем известно, что, когда человек привыкает к бродячей жизни, долго скитаясь по суше и по морям, он становится рабом своей страсти к путешествиям. Никому уже не удержать его на месте, и он будет бродяжничать всю жизнь, позабыв о семье, друзьях, привязанностях и о принадлежащем ему добре. И даже вернувшись к себе домой, он уже будет не способен на проявление чувств по отношению к тем, кто был для него когда-то дороже всего. Вот почему, если он окажется победителем, среди даров, полученных от Пенелопы, он найдет пару сандалий из крепкой кожи, сшитых просмоленными нитями, украшенных бронзовыми пряжками и выжженными узорами.
Похоже, сказал я себе, что сейчас Пенелопа видит перед собой не нищего бродягу, а призрак Одиссея. Сколько же горечи и обиды в ее словах! Теперь мне понятно, зачем ей понадобилось это состязание. После стольких лет ожидания она еще может пролить слезу-другую над своей судьбой, но Одиссей навсегда исчез из ее жизни. Думаю, не исключено, что я отдался на волю волн и всяческих приключений вместо того, чтобы прямиком отправиться на Итаку, именно потому, что в глубине души опасался: чувства Пенелопы изменились, и встреча наша будет для меня слишком горестной. Так что, пустившись на эту хитрость с переодеванием, я шел навстречу жестокой правде.
