Но начальничек, ключик-чайничек,
Не дает поблажки…
Молодой жулик, молодой жулик
Сидит в каталажке…
Он судорожно передохнул, взмахнул рукой, выкрикнул срывающимся басом:
Нет им ниоткуда поблажки!
Эти слова, видимо, были сигналом.
Конвоиры не успели выстрелить. На них навалились сразу со всех сторон. Того, кто стоял у кабины, сдернули за ноги на дно кузова, и через секунду на нем уже сидели трое или четверо, заламывая ему руки за спину. Федор Пузанков снял с него оружие. Второго конвоира, который сидел на борту, выбросили на ходу из машины. Когда он падал, Генка Дьякон, придержав, его за грудки, успел сорвать автомат.
Шофер слишком поздно понял, что происходит. Он услышал шум, оглянулся, но сквозь стекло, загороженное людскими телами, ничего не смог разглядеть. Раздался сильный стук по крыше кабинки – он остановил машину. И тут же увидел, как с двух сторон в полураскрытые окна к нему лезут дула автоматов. Его выволокли на обочину дороги и отняли пистолет.
– Все, братва, шабаш! – кричал Числов, отдуваясь и размахивая руками.
Он возбужденно бегал вокруг машины, потрясая автоматом и восторженно, громко, бессмысленно ругался. Его каштановая борода развевалась на ветру. Все обошлось так легко! Прошло едва полминуты, а машина уже в его руках и он на свободе! Теперь надо было сделать что-то разумное. Он огляделся.
Первое, что он заметил, был автомат в руках у Пузанкова.
– Федя, – позвал он мягко, – ты молодец! Все бы такие были рисковые, как ты! Отдай оружие, Феденька, отдай Короткому. У тебя будет другое задание.
Бандит, по кличке «Васька Короткий», тут же подскочил и протянул руку к автомату. Он был невысок и коренаст, с очень узким лицом, со впавшими и как-то по-особенному втянутыми внутрь щеками. Его называли еще «Ободранный Баран».
Федор Пузанков стоял с налитыми кровью глазами. Тяжелым кулаком отбил протянутую к нему руку.
– Федя, ты чего? – ласково позвал Числов, словно хотел разбудить спящего. – Ты очухайся, дружок. Опять психануть захотелось?
– Мое оружие!
– Твое. Ты добывал – к тебе и вернется. Отдаешь лишь на время. Потерпи полчасика.
Он снял автомат с плеча Пузанкова и передал Короткому.
Машина стояла у обочины, почти съехав в кювет передними колесами.
Позади на дороге лежал конвоир, выброшенный из кузова. Погиб ли он, ударившись о землю, или просто оглушен, это надо было выяснить. Шофер и второй конвоир сидели в кювете на самом дне. Оба молчали. Шофер сосредоточенно посасывал и с досадой разглядывал окровавленную руку.
