Землячка села в заднюю кабину.
И вот моя машина ушла в воздух.
Стоя на земле, я наблюдал за тем, как «катается» землячка. Ждал, что вот-вот Чкалов выкинет какой-нибудь головокружительный номер. Уж очень укрепилась за ним слава «воздушного лихача».
Однако машина шла ровно. Выписывая красивые круги, самолёт скользил с такой невозмутимой плавностью, что казалось, если бы на крылья поставили по стакану с водой, она не расплескалась бы…
Чкалов осторожно посадил машину и сказал, словно угадывая мой немой вопрос:
– Человеку, надо доставить удовольствие, а не трепать его в воздухе, чтобы он на всю жизнь возненавидел воздух и проклинал лётчиков.
Весёлая и довольная, землячка подошла к нам:
– Спасибо тебе, Валерий. Летать вовсе не страшно. И уж так интересно сверху на всё смотреть…
Чкалов улыбался.
К землякам Валерий Павлович относился с особенным радушием. К нему часто приезжали гости из родного Василёва. Чкалову всегда хотелось, чтобы василёвцы увезли с собой самые лучшие воспоминания о Москве. Он водил их по музеям. Если трудно было достать билеты в Большой и Художественный театры, ездил сам, хлопотал, просил. Чкалов любил делать приятное людям, к которым относился с уважением.
Сосед его по квартире, народный артист СССР Б. Н. Ливанов, наблюдавший в домашней обстановке прославленного героя-лётчика, как-то сказал:
– Я часто думаю, чего в Чкалове больше – мужества или нежности?
В его маленькой квартире чуть ли не каждый вечер собирались друзья – лётчики, механики, журналисты, актёры.
Как-то придя к Чкалову, у которого, как всегда, было много народу, я сказал ему:
– Сколько у тебя друзей, Валерий! Небось покоя не дают?
Лётчик ответил стихами поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»:
Кто не ищет дружбы с ближним, тот себе заклятый враг.
Наша дружба началась в тот день, у самолёта «М-10-94». Покатав землячку, Валерий Павлович стал хвалить мой самолёт:
– Хорошая у тебя машина, можно сказать, с деликатным характером. Я это сразу почувствовал. Летать на ней одно удовольствие! И оборудовали вы её так, что хоть дуй на Северный полюс. Не сомневаюсь, что ты нормально долетишь на ней до Камчатки. Желаю удачи!
– Завтра слетаете последний раз в Ленинград – и вы свободны. Можете отправляться на Камчатку! – сказал командир отряда.
Я был счастлив. Кончалась наконец задержка с повторением неудавшегося перелёта. Обижаться, правда, на то, что изо дня в день откладывается этот дальний скоростной рейс, к которому всё давно было готово, не приходилось: «М-10-94» использовался для другого, очень нужного дела.
