– Саверио, – сказал Комотти, – синьорина Анна Гризи поживет у нас некоторое время.
Саверио приветливо улыбнулся. Этот высокий, худой мужчина импонировал Анне своей любезностью и скромностью.
– Добро пожаловать, синьорина, – сказал он, взяв у нее чемодан. – Комната для гостей к вашим услугам.
– И принеси нам в гостиную кофе, – распорядился Пьер-Джорджо.
Просторная комната была обставлена элегантно и со вкусом. Мягкая мебель с бархатной обивкой, низкие столики, заваленные книгами и журналами, большие фарфоровые кашпо, в которых росли пальмы с широкими блестящими листьями, придавали гостиной уют.
– Если есть желание, ты можешь открыть свое сердце старому другу, – сказал Комотти, заново раскуривая свою трубку.
– Я порвала с Монтальдо. Вот и все, – призналась Анна, стараясь преуменьшить значение случившегося, но невольный вздох, который вырвался из груди, все же выдал ее.
– Фиаско! – воскликнул тот, разражаясь смехом. – Но если я достаточно хорошо его знаю, не думаю, что он это примет так легко. – Комотти старался казаться веселым, но у него это получилось не очень искренне.
– О, да! – сказала Анна. – Он принадлежит к тем людям, которые легко бросают сами, но не любят, чтобы так же поступали с ними. Но, думаю, он не слишком долго останется один.
– Возможно, – согласился Пьер-Джорджо, вспомнив кое-какие недавние слухи относительно новой хорошенькой секретарши Монтальдо.
Издатель вроде бы обронил при ком-то: «Она моложе и свежее, чем Гризи, а стоить будет мне намного дешевле». – Но раз ты так решила, у тебя были веские причины, – поспешил он успокоить свою гостью.
Анна опустила взгляд, как будто ее заинтересовал изящный узор на старинном, немного выцветшем ковре.
– У нас война, а я усложняю жизнь какими-то глупыми личными проблемами, – вздохнула она.
– Ты отважная девушка, – сказал Пьер-Джорджо и погладил ее по руке.
– Просто я предпочитаю неизвестное будущее унизительному настоящему, – возразила она.
– Говоря банально, не хлебом единым жив человек.
– Однако и без хлеба не проживешь, – заметила она.
– Это разговор, который недостоин нас, – Пьер-Джорджо разразился смехом. – Не забывай, что ты – писательница, а я – журналист.
– Вот именно, – иронически отпарировала она. – Чего можно ожидать от двух представителей таких несерьезных профессий?
Бижо, которая лежала свернувшись у ног Анны, резко вскочила, когда Саверио вошел, чтобы подать кофе.
– Моя собачка проголодалась, – сказала Анна.
– Если принцесса соблаговолит последовать за мной на кухню, я смогу предложить и ей кое-что.
