– Она родилась, – объявил доктор Поцци, появляясь на пороге библиотеки в ответ на вопросительный взгляд Эдисона Монтальдо.
– Значит, девочка, – прокомментировал издатель без особого волнения.
– Девочка, – подтвердил доктор.
В его лице читался укор, который относился, конечно же, не к полу младенца.
Эдисон Монтальдо остался сидеть в кресле из черной кожи, удобно закинув ногу на ногу. Правой рукой он держал пузатый стакан, в котором плескался недопитый коньяк. С видимым удовольствием он отхлебнул глоток.
– За здоровье новой Монтальдо! – сказал он, поднявшись с кресла, чтобы взять бутылку и еще один стакан.
Доктор Поцци сделал несколько шагов по пушистому с ярким рисунком ковру, который покрывал большую часть пола, остановился, разглядывая мраморный бюст Сенеки.
– Здесь пригодилась бы его мудрость, – шутливо сказал издатель, следуя за взглядом врача.
– Хватило бы и меньшей дозы, – возразил тот, беря стакан коньяка, протянутый ему. – За здоровье малышки, – произнес он тост.
Это был невысокий человек, элегантно одетый, с лицом строгим, но отнюдь не хмурым. У него были короткие жесткие волосы с проседью и большие светлые глаза, покрасневшие от усталости.
– Вы мне не сказали, красива ли моя девочка, – улыбнулся Монтальдо.
– Девочка здоровая и подвижная, – ответил врач. – Чего не могу сказать о синьоре, – добавил он с явной холодностью в голосе.
Этот тон вызвал незамедлительную ответную реакцию Эдисона.
– Доктор Поцци, – веско сказал он, – если вы пытаетесь дать мне почувствовать себя виноватым, вы не попадаете в цель. Я, как вы меня предупреждали, соблюдал все необходимые предосторожности с женой. Если она вдруг оказалась беременна… Ну, это была роковая случайность. С тех пор, как родился последний сын, между мной и моей женой больше не было физической близости. Если быть точным, это случилось только один раз, по моем возвращении из Америки, – оправдывался он, садясь на диван под картиной Джованни Фаттори «Лошадь с лежащим всадником», одним из своих последних приобретений.
Доктор Поцци уселся в кожаное кресло, которое минутой раньше занимал хозяин дома.
– Я никому не хочу внушать чувство вины, – возразил он. – Я констатирую факты.
– Факты, факты… – запальчиво повторил издатель, вставая и начиная мерить широкими шагами ковер.
