Ложа взорвалась аплодисментами.
– И этому мерзавцу, – утирая слезы, кричал король, – мы хотели доверить праздник? Воистину, Бат, ты открыл нам глаза! Я бы даже рекомендовал… – Он нагнулся к министру и зашептал ему прямо в ухо.
– Каждого, ваше величество?.. – переспросил тот. – Их слишком много.
– Каждого! Всех интендантов-шельм, начальников пиар-агенств, научных руководителей, пиратских капитанов – к ногтю! Всех в бассейн!
– Осмелюсь доложить, – Бат наконец справился со спазмом, – расходненько выйдет, ваше величество.
– Что значит «расходненько»? Приведите этого клоуна.
– Ваше величество, Мак-Лоун мертв.
– Как мертв? А это?
Облик мертвого комедианта стек с Властелина Лиц. На сцене стояла Лисенок в наряде Коломбины.
– Хороша! – Король обернулся к Джиакомо. – Познакомишь потом. Считай, праздник за тобой.
– О, ваше величество!
Пора было убираться. Бат и так получил больше, чем мог рассчитывать. Но, когда он, меленько кланяясь, заспешил прочь, его настиг мальчишечий голос:
– Ни фига себе! А меня кто-нибудь спросил? Это же мой праздник!
– Ваше высочество? Говорите же!
– Мне ничего не понравилось, – объявил он. – Всю эту шваль надо расстрелять погаными бластерами.
– Но почему, сын мой?
Мальчишка что-то шепнул отцу на ухо. Морщины на лице короля разгладились.
– Всего-то?!
Принц кивнул.
– Ну что ж… Это можно устроить. – Людовик обернулся к лицедеям: – Эй вы! Слушайте. Пять лет назад на Версале гостили посол Алексей Семенович и его дочь Таисия. Но они покинули планету. С тех пор принц томится от одиночества. В ваших же номерах дети совсем не участвуют.
– Но, ваше величество! А Гадкий Пятиклассник?
– Мой сын учится в восьмом классе, – сухо заметил король. – И потом, Даниэлю не нужны травести и уроды. Дайте ему обычных живых сверстников! Пусть будет кровь, секс, насилие, наконец! – меня это не интересует. Актерам должно быть всем по пятнадцать лет.
И король хлопнул по подлокотнику ладонью, давая знать, что разговор окончен. Взвыли реактивные двигатели. Ложа вознеслась под потолок, петляя, словно шарик, из которого выпустили воздух.
Генеральный совет начался минут через двадцать, когда улеглась суета, а декорации и клетки с мутантами вернулись на место. Совещались возле камеры Иринея. Джиакомо мерил пол широкими шагами, его куртка едва не цепляла плазменную решетку. Танечка по своему обыкновению читала словарь, Лисенок сидела в прострации. Всякий раз после единения с прэта ей приходилось несколько часов приходить в себя.
