– Ой, – пискнула я в телефон, – ой…
– Вот видите – покупатель подтвердил свои намерения, – сказала в телефон Ада. – Да-да, вы правы, все дорожает на глазах, тем более у вас такие ботинки. – Ада нажала отбой. – Уф-ф… ну, как я веду переговоры, интеллигентно?
– Ну… да, очень… Можно я уже пойду?
– Нет. Сначала скажи, твой не приходил? Пропал? – басом крикнула Ада. – Машка! Ты картинки-то пересчитала?
Я промолчала. Ада не виновата, что думает о людях плохо. Это такой замкнутый круг: Ада хитрит и обманывает, потом ее обманывают в ответ, вот она такая и стала.
– Пропал, – сама себе ответила Ада, – совсем пропал…
Я хотела из гордости соврать, что не совсем, а частично, но ведь Ада так и будет приносить мне кастрюльку на двоих… Так что я сказала правду.
– Можно попробовать найти, – сказала Ада и отрывисто, как на задании, спросила: – Адрес? Телефон? Мобильный? Особые приметы?
Я ничего о нем не знаю, он все время молчал, а я болтала…
– Ну, хотя бы шрам от аппендицита у него есть?
– Откуда мне знать? – удивилась я.
– А-а… понятно, – снисходительно усмехнулась Ада. – В этом-то и дело…
Ада говорит ужасные глупости. Считает, что Вадим совсем пропал, потому что я сама виновата. Не понимаю, что такое секс в жизни мужчины. И в жизни женщины.
– Вот ты мне скажи. Ты же не дала ему, не дала? – наступала на меня Ада.
– Я? Что я ему не дала? – растерянно сказала я. – Я ему все давала, что у меня было.
– Не дала… – уверенно протянула Ада. – Ты хоть понимаешь, кто ты после этого?
Сейчас Ада громко назовет меня всеми словами, которые знает, и Сема услышит, и все прохожие… Я замерла и даже немного втянула голову в плечи.
– Эгоистка ты, – почти прошептала Ада, – я одних котлет сколько перетаскала, а ты ему не дала… вот теперь пожинай плоды своего безобразия. Что, плачешь? Ну реви, реви…
– Я не плачу… Мне просто обидно, что я думала, а он… – невнятно объяснила я и попросила: – Можно я пойду?
– Нет, – отрезала Ада. – Слушай, Машка, а может, у него проблемы? У таких красавцев как раз таки и бывает. Был у меня один. Я думала, он импотент, а он-то стеснялся. Так ведь со мной как – не отвертишься! А другой все ж таки оказался импотент.
Кажется, я сейчас заплачу. Почему, ну почему… у меня все так? Аде, между прочим, шестьдесят два года, а у нее и импотент, и все. А я?
Я попрощалась с Адой и Семой и медленно пошла к дому. Я очень старалась, чтобы Ада по моей спине не догадалась, что я плачу, а то она подумает, что это она меня расстроила, получится неловко.
