Красное «пежо» проплыло мимо нас и повернуло влево на набережную. Женщина – я про себя стал звать ее Фатима, – разговаривала по телефону, но мимика ее была настолько выразительна, что я, считай, и слышал, и понимал, что она говорит. Примерно следующее:
– Нет, а что я еще могла сделать, сидя внизу в машине? А раз ты такой умный, сам приезжай сюда и разбирайся!
– Видите эту машину? Ехать за ней, но не слишком близко, – сказал я китайцу.
– Понял, понял, – оживленно закивал таксист. Такое начало рабочего дня было ему по вкусу. – Ты полиция?
– Я муж, – с достоинством соврал я.
– А-а, – протянул китаец, часто кивая головой. – Понял, понял.
Я выгляжу моложе своих лет – мне в мои сорок четыре дают тридцать пять. Фатиме, даже при том, что она восточная женщина, было никак не меньше пятидесяти. Но китайцы, видимо, ориентируются в возрасте европейцев так же плохо, как и мы в их.
– Зеленый! Вперед! – скомандовал я.
Задачу водитель действительно понял правильно. Он на большой скорости догнал поток, но встроился не сразу, а оставив одну машину между нами. Красное «пежо» быстро отщелкивало мост за мостом. Потом мы пересекли Сену по мосту Альма и поехали по какой-то авеню в сторону Елисейских Полей. Проехав несколько кварталов, такси Фатимы свернуло налево и вскоре остановилось у подъезда светло-серого жилого дома.
– Стоять? – спросил китаец.
– Ехать, ехать!
Красное «Пежо» в любом случае закрывало нам проезд. Фатима вышла из машины и резво застучала каблуками по каменным плитам. Каблуки у нее были высоковаты для женщины ее комплекции. Я отметил номер дома, в который она вошла – № 7, а доехав до перекрестка, – расплатился и вышел. Табличка на углу уведомляла, что жила Фатима на улице Бассано.
Китаец меня рассмешил. Получив деньги и поблагодарив за чаевые, он повернулся ко мне и сказал:
– Убивать – нет! – и схватил себя обеими руками за горло, изображая удушение. Потом энергично помотал указательным пальцем. – Месье, убивать – нет!
– Нет, нет! – заверил его я.
Я вернулся к дому номер семь и стал рассматривать таблички с именами жильцов на домофоне. Одна фамилия выглядела вполне по-арабски: Аль Абеди. Может быть, с неудавшегося свидания Фатима попросту поехала к себе домой?
Пока я размышлял, дверь подъезда открылась, и появилась высокая худая женщина в синем комбинезоне и с дряблыми складками кожи под глазами и на шее. В одной руке у нее было ведро с белой шапкой пены, а в другой – швабра. Она явно собиралась отдраить тротуар перед входом, как это заведено в хороших буржуазных кварталах. Мы были в 8-м округе – как раз такой район.
