- Значит, ты сломал машину?
- А чего там ломать?
- Дурак! Ты знаешь, что это за машина?
- Я сам и есть машина.
- Что ты бормочешь, скотина безмозглая!
- Извольте заглянуть вовнутрь. Ничего там нет, окромя граммофона и балалайки.
Тринклер и все следом за ним заглянули в соседнюю комнату. Конюх говорил правду: кроме граммофона и балалайки, там ничего не было. На столе лишь увидели крынку из-под молока и недоеденную краюху ржаного хлеба.
- А где аппаратура, что покупал мой управляющий? - спросил барин.
- Увезли мастера с собой, не пропадать же добру, - ответил Трофим.
Наталочка упала в обморок. Поднялся переполох. Суходольский чертыхался.
- Нет, я этому не верю! - отдышавшись, закричал старый барин. Безмозглый конюх, дурак, и разговаривал со мной на философские темы, давал мне советы. Не верю!
- Отчего не верите, барин? Я грамоте обучен, говорю вам, книги разные читал. Отчего дураком-то меня зовете? Самолюбие ваше заело?
- Боже мой! - продолжал восклицать Тринклер. - Боже мой! Это не укладывается в моей голове! В острог его!
Трофим возмутился:
- В острог меня сажать не за что барин. Не вор я. А ежели вас допекло - так это вам в отместку за "дурака", за "Трошку" и за всех также мужиков, которых вы притесняете.
- Взять его! Судить! - кричал окончательно разгневанный барин. Пороть!
Но к Трофиму подойти боялись. Он сам, оглядев всех, с достоинством повернулся и не спеша пошел к выходу.
Тут подбежал к нему Суходольский:
- Ну что, умник, достукался? Машине любую ересь простят и правду от неё стерпят, а человеку - шиш, не дано сих прав. Понял?
- Понял, - ответил Трофим. - Только не об этом надобно вам думать, ваша графская светлость.
- А о чем же?
- О том, как это вы, умники, дураками обернулись. Вот об чем. А за меня не тревожьтесь.
И Трофим ушел.
Вечером, когда гости разъехались, старый барин и граф Суходольский долго беседовали между собой.
- Нет у нас основания Трофима судить, - говорил Суходольский. - Ничего он такого не сделал. За стенкой находясь, отвечал на наши вопросы, вот и все.
- А мастеров тоже нельзя судить?
- Можно. Но, во-первых, ищи их теперь. А во-вторых, неприглядно мы сами будем выглядеть на этом суде.
- Как это?
- Смеяться станут над нами. Поверили, скажут, старые ослы.
- Да-а, - горько вздохнул старый барин. - Но что же нам делать? Если все мужики поймут, что они, как Трофим, вовсе не дураки, тогда худо нам придется, граф.
- Худо, - согласился Суходольский.
