Наверху вкладки помещена снятая на выставке фотография вожатого, собаки и судьи; судья держит в руке ленты и улыбается. Внизу — кличка собаки, набранная крупным полужирным шрифтом, далее может быть помещена родословная и нечто в духе «Бизи Лиззи мистера Собакера» набрала на пять баллов больше, чем нужно. Спасибо, судья такой-то!». Когда Мими Николз наняла Либби Ноулз вожатой к своим пойнтерам, она приобрела профессионала, который знает все тонкости и уловки и, как сказала Фейс, понимает, что голова от них не болит. Карман, тот действительно страдает.
— И разумеется, — продолжала Фейс, — Либби может поехать куда угодно, а Сиси приходилось таскаться в разбитом рыдване, искать дешевый мотель и надеяться, что ее машина не развалится на обратном пути. Как я догадываюсь, работать вожатым на Мими Николз — значит иметь неограниченные возможности. К тому же, скажу тебе, она понятия не имеет, что обычно должны и что не должны делать вожатые, и Либби не имеет ни малейшего намерения ей об этом сообщать. Скажу тебе, что она практически получила работу на полную катушку. Да еще с возможностью подработать. И ни в чем никаких ограничений. Представляешь? Я имею в виду, что она может делать буквально все.
— С этим не только Сиси, но и кому угодно было бы трудно смириться, — сказала я. — Это несправедливо.
— Вся жизнь несправедлива.
— Да, — сказала я. — И все же я не понимаю, как это могло случиться здесь.
— Этого никто не понимает.
— Но послушай, Фейс, кругом были тысячи людей. Сколько здесь народу? Сколько собак было зарегистрировано? Что-то вроде тысячи девятисот? Не знаю, сколько это человек, но если считать всех владельцев, вожатых, зрителей? Плюс работники выставки, обслуживающий персонал, продавцы? Как случилось, что никто из них ничего не видел?
— Может, она курила украдкой? — сказала Фейс. — Она всегда это делала. Скрючилась где-нибудь между клетей. Она вечно пускала дым прямо в морды собакам. Кроме всего прочего, это же собачья выставка. На людей здесь никто не смотрит.
— Деньги не возвращаются? - На кричащей женщине было платье в ярко-красный цветочек. Оно плотно обтягивало ее могучую грудь, к которой она прижимала ошарашенного лхасского терьера. — Что значит «не возвращаются», черт возьми?
Ее мишень, пожилой мужчина в сером костюме со значком работника выставки на лацкане пиджака, спокойно прочел ей один из параграфов каталога выставки. По его тону чувствовалось, что он уже не раз читал вслух тот же фрагмент недовольным участникам.
