И тогда, и потом Реджи упорно твердил, что не собирался убивать Эда Николза. Он также заявлял, что при жизни Эда Николза ничего не воровал в его доме и даже пробовал отрицать, что воровал потом. Я всегда подозревала, что пьяный приятель Реджи сказал нечто такое, о чем тот никогда не говорил ни мне, ни другим, и это нечто окончательно укрепило подозрения Эда Николза. Или он что-то сам увидел. Может быть, Реджи украл муху или удочку и продал тому, с кем они встретились. Этого я так никогда и не узнала.
Дверь в коридор широко распахнулась. Стив никогда не выглядел лучше, но я все-таки еще не простила ему Леди.
— Не надо ничего говорить, — сказала я. — Войди в эту дверь. Там на столе черная собака.
Я не уверена, что она жива, но хочу, чтобы ты проверил.
Он почти сразу вернулся.
— Я ничего не могу для него сделать. Он мертв.
— Ну что ж. Тогда давай заберем отсюда остальных. Ты принес замок?
Стив сунул руку в карман потертых джинсов и достал висячий замок для велосипеда.
— Дай мне, — сказала я.
Я навесила замок на задвижку клетки с Реджи, и мы стали выводить собак. На это ушло немного времени. Прежде всего я вывела Рауди и Клайда и устроила их в «бронко»: Рауди — в одной из клетей, которые привез Стив, а Клайда на свободе. Клайд так и не издал ни одного звука. Затем мы вывели столько собак, сколько могло поместиться в фургон Стива: золотистого ретривера, который пришел на мой зов, помесь овчарки с колли, бигля и двух коричневых собак.
— А акита? — спросила я Стива.
— Ты хочешь открыть эту клетку?
— Нет. У тебя с собой ничего нет? Чего-нибудь успокоительного? Надо что-нибудь сделать. Тем или иным способом оглушить его и вынести отсюда. Нельзя же его оставлять.
— Холли, подумай хорошенько. Когда-то он был красивой собакой. Слишком поздно.
— Проклятие! Я позвоню Кевину, — сказала я. — И уедем отсюда поскорее.
До моего дома мы добрались мгновенно. На углу Конкорд и Уолден Рауди заметил сенбернара, который тащил через улицу маленькую женщину, и зарычал. Клайд не издал ни звука. На его шее я не нашла ни выбритых участков, ни каких-либо других следов операции и стала расспрашивать Стива, что это может значить. С ним все в порядке? Или Шейн провел операцию не оставив видимой на глаз раны или шрама? Свернув на Уолден, я расплакалась, и, когда мы подъезжали к дому, меня всю трясло от рыданий.
