Паасикиви спросил:
– Кто собирается нападать на Россию?
– Возможно, это будет Германия или Англия. Затем советский лидер упомянул пакт о ненападении. - Сейчас мы находимся в хороших отношениях с Германией, но в этом мире все может измениться.
Финны вторично отправились в Москву, прибыв туда 23 октября; на этот раз в состав делегации был включен Вяйнё Таннер, вскоре ставший министром иностранных дел. В Кремле повторилось примерно то же самое, что и раньше. О размещении советской военной базы на Ханко не могло быть и речи, ибо это противоречило политике нейтралитета Финляндии. Участники переговоров также заявили официальный протест о нарушении советскими военными самолетами воздушного пространства своей страны, но Сталин и Молотов оставили это без внимания. По прошествии двух часов не давшая никаких результатов встреча закончилась. Позднее Таннер в своих мемуарах вспоминал эту сцену. Молотов выглядел осунувшимся и был встревожен и удивлен смелостью финнов.
– Вы пытаетесь спровоцировать конфликт? - спросил он Паасикиви.
– Мы не хотим его, но вы, похоже, стремитесь именно к этому, - ответил пожилой дипломат.
Таннер вспоминает, как Сталин улыбался одними губами, но глаза его оставались серьезными. Вести подобную игру было нелегко.
Участники переговоров поехали в представительство Финляндии, рассчитывая на следующий день вернуться в Финляндию. Тем же вечером звонок секретаря Молотова вызвал участников переговоров на новую встречу в Кремль к 10. 30. Опять пришлось видеть пепельно-серые лица русских, которые находились на работе день и ночь, но обычно работали с полной отдачей в предрассветные часы и редко видели солнце и дневной свет.
– Вот наш ультиматум, - заявил Таннер.
Сталин и Молотов возобновили дискуссию так, словно она и не прекращалась.
– Относительно наших сил на Ханко: мы можем сократить их до 4 тысяч человек, - сказал Молотов.
– Но мы не можем изменить границу на Карельском перешейке, - парировал Паасикиви. - Тем не менее мы передадим данные вопросы на рассмотрение нашему правительству.
Паасикиви и Таннер вернулись в представительство Финляндии для составления телеграммы в Хельсинки с просьбой о дальнейших инструкциях.
Когда второе обсуждение закончилось без всяких перспектив на достижение согласия, Паасикиви заметил своему коллеге: «Какая польза от нейтралитета и скандинавской ориентации? Наше географическое положение связывает нас с Россией. Сейчас мы должны выбирать между войной, которая может превратить Финляндию в большевистское государство, или смириться с жизнью внутри советской сферы влияния, что, возможно, позволит сохранить нашу независимость, как это уже было в XIX веке».
