Геннадий не заплакал, не бросился к борту топиться. Встав из борща, он подошел вплотную к потрясенным артельщикам и процедил сквозь зубы:
- Забыть раз и навсегда! Ничего не было. Понятно? Артельщики, дрожа, смотрели на героического мальчика.
- Об чем разговор, Гена,- наконец пробормотал один из них.
- Может быть, вам смешно? - звенящим голосом спросил Геннадий.
- Чего же туг смешного, Генок? - проговорил второй.- Плакать хочется.
Он действительно всхлипывал. Такого зрелища, погони вчерашнего борща за живым человеком, он не видел никогда раньше и не увидел позже до сего дня.
Геннадий резко повернулся и стал спускаться по трапу.
Сосед Геннадия по каюте, плотник высшего разряда Володя Телескопов, как и большинство обитателей «Алеши Поповича», летал в это время на своей койке вверх-вниз, влево-вправо, читал «Сборник гималайских сказок», хохотал и покрикивал:
- Вот дает! Вот дает!
Неизвестно, к чему относилось это выразительное восклицание - к шторму ли или к гималайскому фольклору.
- Эге, Генка, поздравляю! - приветствовал он вошедшего в каюту Геннадия.- Я вижу, тебя борщ догнал!
- Ха-ха-ха! - нервным мужественным хохотом расхохотался мальчик.- Представьте себе, Владимир, вы близки к истине.
~ Это что! У нас как-то раз в Чугуевском карьере Марика Ибатуллина суп с клецками догнал,- оживленно заговорил Телескопов.- А самый, Генаша, уз-жаст-ный случай был в Клайпеде, когда Мишку Офштейна лапша накрыла.
- Значит, это не первый случай в мировой практике? - ободрившись, спросил Геннадий.
- Отнюдь не первый! - закричал Телескопов. Он на минуту задумался, а потом уверенно сказал: - Третий случай.
Измученный мальчик погрузился в глубокий сон. Он спал много часов подряд и не видел, как опустились сумерки, как «Попович» вошел в Суранамский пролив, как утих шторм и как утром открылся залитый солнцем, мерно вздыхающий и словно подернутый тонкой пластиковой пленкой Тихий океан. Не видел он и маленьких японских шхун, с которых рыбаки в ярких куртках тянули невидимые лески. Они были похожи на фокусников или волшебников, эти рыбаки, и казалось, что серебристые извивающиеся рыбины выскакивают из воды прямо к ним на палубу, подчиняясь их резким таинственным пассам. Геннадий, к сожалению, этих рыбаков не видел, как не видел и множества встречных судов и чудовищной громадины американского авианосца «Форре-стол», что не солоно хлебавши ковылял домой от берегов Вьетнама.
Проснулся Геннадий только под вечер, когда по судовой трансляции раздался металлический голос:
