— Так он же завшивеет и всех вас заразит. И вонять будет.
Святослав похмурился, подумал. Сказал недовольно:
— Ладно. Вели баню истопить.
Баню истопили. Великий князь крикнул, чтобы позвали мальчишку-рыбака, и первым вошел в нее. Только начал раздеваться, как беззвучно вошел нескладный рыбачок.
— Дозволь обратиться, великий князь.
— Что?
— Умеешь ли ты, великий князь, читать греческие письмена?
— У тебя послание?
Вместо ответа Шом (а это был, конечно, он) тут же стянул через голову полусопревшую рубаху и подставил княжескому взору грязную пропотевшую спину, на которой были старательно вытатуированы греческие буквы. Святослав с трудом разобрал их, а, разобрав, рванулся к дверям.
— Великого воеводу Свенельда ко мне! Быстро, Морозко! О двуконь!
Закрыл дверь. Сурово глянул на Шома.
— Известно тебе, что написано на твоей спине?
— Нет, великий князь. Я и грамоте-то не знаю, а тем более на спине.
Почти час великий князь в напряженном нетерпении метался по тесной баньке. Шом без рубахи молча сидел в углу, с тревогой глядя на Святослава. Наконец, распахнулась дверь, и вошел Свенельд.
— Ты звал меня, великий князь?
Вместо ответа Святослав схватил Шома и развернул его спиной к окну.
— Читай! Вслух!..
— «На исповеди у великого Патриарха после крещения киевская княгиня Ольга покаялась, признавшись, что отцом ее сына Святослава является не князь Игорь, а воевода Свенельд».
— Это правда?
— Да, — твердо ответил великий воевода. Я — твой отец.
— Я — законный внук самого Рюрика, не забывайся, воевода!
— Это ты не забывайся, сын. Внук далеко не всегда наследует престол.
Святослав широкими шагами продолжал мерить тесное пространство, резко разворачиваясь.
«Как барс», — подумал Свенельд.
— Мой дом — моя дружина. Моя семья — моя дружина. Моя земля та, которую я отвоюю. Жив кто-нибудь из старых варягов, который еще ясно помнит варяжские законы?
— Найду.
— Привезешь ко мне, пока ему не отказала память. То есть немедля.
— Пришлю.
— И последнее. Мальчишку не трогать. Грамоты все равно тут никто не знает. А мне он нужен. Он мне добрую рыбу поймает.
— Будет исполнено, великий князь, — насмешливо улыбнулся Свенельд.
— Ступай.
— Слушаю и повинуюсь.
Свенельд низко поклонился сыну и вышел. А через день Шом исчез. Пошел на рыбалку, поскольку зарок был снят самим великим князем, и — исчез…
— И это лыко им впишем в строку, — сквозь зубы процедил Святослав.
Уже на третий день Свенельд прислал старого варяга. Шамкающего, седого, с трясущимся подбородком, но прямой спиной. Это настолько поразило Святослава, что он шепнул Морозко:
