Людовик XV, погруженный в свои мысли, гляделся, как в зеркало, в воду бассейна: он с удовлетворенным тщеславием смотрел на свое отражение: элегантный, стройный, с прекрасными чертами лица, — не даром он считался самым красивым мужчиной в королевстве. Затем, устав любоваться собой, он стал бить палкой по поверхности бассейна, как бы желая стереть свое изображение.
Обернувшись, он увидел Люрбека, который стоял неподалеку.
Король, казалось, придавал большое значение положению иностранца. По причинам, таинственным и никому не известным, он даровал ему право посещать его во всех случаях и всегда принимал его с приветливостью, которая вызывала зависть у многих. Сделав посетителю знак подойти ближе, он спросил:
— Вы хотели мне что-то сказать, шевалье?
— Да, сир, — конфиденциальным тоном ответил Люрбек, отвесив торжественный придворный поклон.
— Подойдите же! — пригласил его король, показав, что ждет продолжения. Молча они оба пошли по дороге к замку.
Пройдя в дверь, охраняемую швейцарцами, король вошел в свой рабочий кабинет. Остановившись около великолепного бюро — шедевра Ризенера, он сказал:
— Шевалье, здесь стены не такие, как аллеи моего парка — у них нет ушей. Так что говорите все, не опасаясь.
Люрбек тут же приступил к делу.
— Только что мне стало известно, что императрица Мария Терезия совершенно секретно отдала приказ генералу Тренту оставить его план вступить в Богемию.
С видимым удовольствием Людовик XV объявил:
— Это очень ценное сообщение, так как оно позволит маршалу Колиньи реформировать свои войска, которые потерпели серьезные потери в Эльзасе.
В глазах Люрбека вспыхнул и тут же погас странный огонь. Людовик XV, достав военную карту, развернул ее и стал, водя пальцем по разным стратегическим пунктам, требовать у своего собеседника объяснений, которые тот давал ему весьма усердно.
— Благодарю вас, сударь, — сказал король, складывая карту и пряча ее в один из ящиков бюро. И добавил:
— Мне всегда приятно вознаграждать вас за ваши услуги.
— Сир, — подхватил Люрбек, — у меня как раз есть повод обратиться к расположению Вашего Величества.
— Ну, пожалуйста, это вполне кстати.
— Я был сильно оскорблен господином Фаваром и прошу Ваше Величество преподать ему суровый урок.
— Фавар? — переспросил Людовик XV. — Он, кажется, автор театральных пьес.
— Он самый, сир! Этот писателишка однажды вечером отважился под нелепым предлогом ревности поднять на меня руку с помощью своих слуг!
— Ай, ай, ай, — разгневался король. — Я отучу этого Фавара от таких дурных манер!
