– Это огромная помощь, сэр. Я не знал миссис Гиллеспи лично, и для меня очень важно понять ее характер. Как по-вашему, она могла совершить самоубийство?
– Несомненно. И даже кухонным ножом. Думаю, она организовывала свой уход со сцены с не меньшим наслаждением, чем каждый публичный выход. Если Матильда смотрит на нас сейчас сверху, то наверняка трясется от хохота. Пока она была жива, ее обзывали стервой и мало замечали; это не идет ни в какое сравнение с тем, сколько о ней говорят сейчас. Она бы наслаждалась каждым мгновением.
Купер посмотрел на Сару:
– Вы согласны, доктор Блейкни?
– Знаете, в этом есть своя пусть абсурдная, но логика. Она действительно была такой. – Сара ненадолго задумалась. – Она не верила в загробную жизнь, только в «теорию червей», которая означает, что мы все каннибалы... Я объясню: человек умирает, его пожирают черви, червей едят птицы, птиц едят кошки, кошки испражняются на овощи в наших огородах, ну а мы едим эти овощи. Тут возможны вариации. – Она снова улыбнулась. – Мне очень жаль, но Матильда именно так воспринимала смерть. Однако она не стала бы устраивать свой последний великий выход. Наоборот, я верю, что она старалась бы отсрочить его как можно дольше и в процессе заставила бы наибольшее количество людей помучиться. Возьмите, например, эту видеопленку. Зачем ей понадобилось добавлять музыку и титры, если пленку должны были показать только после ее смерти? Нет, она собиралась сама ее посмотреть, а если бы кто-то застал Матильду за просмотром, то было бы еще лучше. Она собиралась использовать пленку в качестве оружия против Джоанны и Рут. Я ведь права, как по-твоему, Джек?
– Возможно. Ты всегда оказываешься права. – Он говорил с иронией. – А о какой пленке идет речь?
Сара забыла, что Джек не видел видеозавещания.
– Посмертное обращение Матильды к семье, – ответила она, качая головой. – Тебе бы запись понравилась. Она выглядела в точности как Круэлла де Виль из фильма «Сто один далматинец»: крашеные полосы черных волос на общем белом фоне, нос – как клюв и тонкие, словно ниточка, губы. Очень живописно. – Сара нахмурилась. – Почему ты мне не говорил, что знал ее?
– Ты бы вмешалась.
– Как?
– Нашла бы способ. Я не могу рисовать, когда ты мычишь свои интерпретации характеров мне на ухо. – Он заговорил фальцетом. – «Мне она нравится, Джек. Она и на самом деле хорошая. Люди преувеличивают ее недостатки, в душе она очень мягкая».
– Я никогда так не говорю, – бросила Сара.
