— Вы выйдете замуж, вернувшись домой? — спросил Харден.
Ее глаза вспыхнули.
— Я не уверена, что вообще когда-нибудь выйду замуж.
— Старая дева из Лагоса? Не верю.
Ажарату засмеялась.
— Может быть, я завяжу волосы в пучок, удалюсь в джунгли и посвящу свою жизнь прокаженным.
— Где вы будете их лечить?
Ажарату состроила гримасу.
— Мой отец нашел мне местечко в больнице. Я заявила ему, что хочу лечить бедных, но могу себе представить, что у дверей кабинета поставят полисмена и будут отсеивать пациентов. Отец не потерпит, чтобы его дочь возилась с бедняками.
Она допила свою рюмку и засмеялась. Харден подал знак официанту, чтобы тот налил снова, и заметил:
— Богатые люди тоже болеют.
Ажарату подалась вперед с напряженным лицом.
— Я хочу сделать что-нибудь, прежде чем моя жизнь замкнется вокруг меня.
— Что именно?
Ее волосы, собранные в густой пучок и заколотые изящной заколкой, отражали блеск соседней свечи.
— Что-нибудь, что останется в моей жизни.
Харден понимающе кивнул.
— Что-нибудь особенное... Что-нибудь важное, о чем я смогу вспоминать. Не знаю... Может быть, я вернусь в университет. Мне хочется изучать — только не смейтесь, — мне хочется изучать психиатрию.
Харден засмеялся:
— Я так и знал, что был подопытным кроликом.
Официант принес бренди.
— Вы будете учиться в Ибадане? — спросил Харден.
Ажарату удивилась.
— Откуда вы знаете про Ибадан?
— Это главный исследовательский медицинский центр в Африке. Не понимаю, почему вы учились не там, а в Лондоне.
— Гражданская война. Как только начались бои, отец отослал нас с матерью в Англию. Тогда я была подростком, а когда война кончилась, уже поступила в университет.
— А где ваша мать?
— Она умерла. Не вынесла здешнего климата. Меня воспитывал отставной британский полковник, который был начальником моего отца до провозглашения независимости. У него было несколько сыновей, но ни одной дочери. Я училась в монастырской школе.
— Не удивительно, что вас смущает мысль о возвращении в Нигерию.
— Я ездила туда на каникулы.
— Ну и как там?
— Вроде вашего Дикого Запада. Сплошной оптимизм. Люди вовсю трудятся, строят, делают деньги и полны энтузиазма. Я действительно рада, что возвращаюсь домой.
— И больше не смущаетесь, — заметил Харден. — Я рад, что мы это выяснили.
— Правда?
— Я не прав?
Она покачала головой.
— Расскажите мне о вашем плавании. Куда вы направляетесь?
— Сперва в Монровию. Это неподалеку от вас. Тысяча миль или около того.
— А потом?
— В Бразилию.
Лгать было легко. Он уже привык к этому за последнюю неделю.
