Парень глубоко вздохнул.
— Нас отвезли прямо в Нью-Йорк, а это три часа езды, и вышвырнули здесь, в Виллидже. По дороге я рассказал одному из двух полицейских, которые нас сопровождали, что произошло с Линдой. Когда я сказал, что ее похитили совершенно голой, у него аж слюна потекла. Это дурак начал расспрашивать, какая у Линды фигура, а в итоге даже не пообещал мне помочь разыскать ее. В Нью-Йорке полицейские высадили нас из автобуса, а сами уехали. Я сразу же нашел телефон-автомат, позвонил миссис Драйден в Гленвью, но мне никто не ответил. И это при том, что в доме полно прислуги. Понимаете? Я уже собрался рвануть в Гленвью, но потом понял, что я всего в одном квартале от Джефферсон-Мьюз и от вашего дома, мистер Джерико. Поэтому я сюда и пришел. А что мне оставалось делать?
Джерико снял трубку с телефонного аппарата, стоявшего на столике за его массивным креслом. Он набрал номер.
— Гараж? — спросил он. — Тони, это Джон Джерико. Подгони мою машину и проверь, достаточно ли в ней бензина и масла. Да, прямо сейчас. Спасибо…
Меня зовут Артур Гэллам. Я — писатель. Начав с пары претенциозных романов в стиле Кафки, я пришел к выводу, что быть менее оригинальным лучше, чем голодать. Участие в Корейской войне только укрепило мое решение. В течение двух лет я работал в разведке на Дальнем Востоке. Именно там я впервые встретил Джона Джерико. Он был капитаном Военно-морских сил США и состоял в отряде специального назначения. Я же был у него инструктором.
При первой встрече меня поразили его габариты и внешность. Этакий детина под два метра ростом, весом около ста килограммов, с волосами ярко-рыжего цвета. В то время он еще не носил бороды. С бородой же Джерико походит на викинга, пришедшего к нам из прошлых веков. Он отлично рисует и со временем стал весьма известным художником. Можно даже сказать, великим. Его картины висят в музеях, их покупают коллекционеры во многих странах мира. Импрессионистам и тем, кто рисует в стиле поп-арт, полотна Джерико не нравятся — они считают их чересчур реалистичными и понятными. Он пишет жестко и просто тычет вас носом в человеческую жестокость.
В Корее он имел репутацию храброго человека. Поначалу я не слишком восторгался им, считал, что эта груда мышц, лишенная всяческого воображения, просто не способна чувствовать страх. Однако очень скоро я убедился, что этот рыжеволосый обладал живейшей фантазией и был, наверное, самым смелым человеком из всех, кого я знал. Он никогда не прятался от опасности, прекрасно зная, чем все это может для него закончиться. Джерико четко оценивал свои шансы на выживание, даже когда они были более чем призрачными. Природная наблюдательность позволяла ему мгновенно заметить и удержать в памяти мельчайшие подробности, для чего другому потребовалась бы кропотливая работа в течение часа. Думаю, что именно благодаря этому дару он и стал великим художником.
