— Настоящими преступниками? — переспросил Хоган, будто желая убедиться, что не ослышался.
Эвери шумно вдохнул.
— Да, сэр. Настоящими преступниками. Теми, по чьей милости наша молодежь, пятнадцати-шестнадцатилетние подростки носятся по городу в быстрых автомобилях, не думая ни о чем, кроме секса. Ужасный, непоправимый вред наносится нашим детям и в конце концов приводит к трагедии, вроде той, что произошла на холме Кобба. А мы качаем головами и гадаем, как поймать какого-то водителя, оплошность которого привела к аварии. Бедняжка, сейчас он прячется где-нибудь, дрожа от страха. А настоящие преступники благочестиво восседают дома и пишут ханжеские письма с соболезнованиями! — голос Эвери сорвался на фальцет.
— О чем вы говорите, черт побери? — не выдержал Хоган.
— Сексуальное воспитание! Вот о чем я говорю, — прокричал Эвери. — Разве вы не знаете, Хоган, что наши пятнадцати— и шестнадцатилетние мальчики и девочки, обратите внимание, в смешанном классе, проходят в школе курс сексуального воспитания? Стоит ли удивляться, что, покинув классы, они пьют, усаживаются в автомобили и едут куда-нибудь, чтобы применить на практике то, чему учили в школе.
— Постойте, — нахмурился Хоган. — Если вы имеете в виду биологию, то моя дочь изучала этот предмет и полученные знания ничем ей не повредили.
— Биологию! — Эвери почти кричал. — Биологию! Говорю вам, это сексуальное воспитание. Их возбуждают. Рассказывают о том, что они должны узнавать только в семье. Подстрекают к невоздержанности. Им показывают фильмы, сексуальные фильмы! А учебники держат под замком, чтобы дети не взяли их домой и родители не узнали, что проходят на уроках. Подростков на холме Кобба убили те, кто ввел этот курс и...
— Подождите, — прервал его Хоган. — Если в курсе биологии есть какие-то недостатки, почему вы не запретили его? Вы же руководите всеми школами округа.
— Я поднимал этот вопрос на школьном совете. Я убеждал директора. Но мне осталось совсем немного до пенсии. Кто будет меня слушать?
— Кому же так нравится биология? — вкрадчиво спросил Телицки. Его черные глаза блестели, как пряжки башмаков.
— Я вам скажу! — Эвери буквально обезумел. — Директору, доктору Нортону. Его вина не так уж велика, но он робок и позволяет водить себя за нос. Доктору Паттону, медицинскому консультанту школы, Марку Свенсону, председателю школьного совета, старикашке с грязными мыслями, притворяющемуся, будто ему хочется идти в ногу со временем. Но хуже всех — преподаватель-воспитатель девушек.
