– Вы человек с хорошим образованием, возможно, с университетским... Вы сами в возможность того, что делают шаманы, верите?
– Да. Как вы сами признаете, они добиваются удивительных результатов. Они учитывают очень странные силы... Причем, успешно. И еще, они верят, знают, что все не так просто, как будто вынырнуло ниоткуда, в силу какой-то эволюции... Сама теория эволюционирования, по-моему, ничего не объясняет, только отводит главные вопросы на более дальний горизонт. Но не отвечает на них... И еще, они любят лес, море, природу. И исходя из этого делают то,.. что умеют. С ними надо побольше общаться, тогда, когда видишь их, без предрассудков, без заранее сформированного негатива, начинаешь их лучше понимать. И доверять им. И оказывается, что тотемизм – не пустые суеверия.
– Чем вы заниметесь? – не удержался Рыжов. – Что заставило вас верить в них? Вы так говорите, словно... будто сами не русский.
– Если бы я не был чистым русаком, по крайней мере, в четырех поколениях, которые знаю, я бы, наверное, стал шаманом. – Они посидели молча. Все было не так, как хотел Рыжов. Но чего еще он ожидал? Незнакомец вдруг продолжил: – Я прошел священную болезнь, как они считают, и дождался знака. Это был странный знак, но они его признали, сказали – очень сильный. И я даже отыскал человека, который мог бы стать моим учителем в этом... ремесле. Но бубен я не взял.
Рыжов не помнил откуда, но знал, что выражение «взять бубен» и означало на языке северян стать шаманом.
– Почему?
– Не хотел лечить людей, понимаете, всех людей... Им, служителям духа, проще, они видят людей иначе, чем я. Людей на севере вообще очень немного по нашим меркам, там каждая жизнь – драгоценность, и потому они способны лечить всех подряд, без раздумий и с огромным зарядом самопожертвования. А я так не могу. Я буду выбирать, думать, высчитывать, делать другие ошибки... В общем, это неправильно, из меня толкового шамана не получится. – Незнакомец опять усмехнулся. – Интеллект, черт бы его побрал, не пустит. Или образование, или... Нет, все-таки, позитивистский вариант интеллекта.
– Чем вы все-таки занимаетесь? – опять спросил Рыжов.
– Я занимался многим. И затратил на это немало времени. А сейчас, – он опять улыбнулся, – я просто смотрю, как на них воздействует мир духов. И как они на него воздействуют. Если вам станет легче, я готов признать себя наблюдателем того, что они делают.
Рыжов понял, что неловким вопросом о личности своего собеседника, он многое испортил, даже Смеховой, кажется, не мог бы испортить больше. И он сомневался, что успеет исправить ситуацию за оставшееся, вероятно, очень малое время. Поэтому он решил, что пора спросить то, ради чего он, собственно, тут оказался.
