Старший сановник возмутился.
– Почему же?
– Это попытка подкупа.
– Мы далеки от этой мысли! Не отказывайтесь, прошу вас.
– Заберите подарки и вручите их самым достойным из ваших служащих.
Госпожа Нанефер сочла необходимым вмешаться.
– Старший судья, мы требуем уважения к иерархии и традиционным ценностям.
– С этим я полностью согласен.
Слегка успокоенная, величественная супруга судовладельца Денеса с жаром продолжила:
– Бел-Тран безо всяких серьезных причин упразднил мою почетную должность инспектора казны и собирается сделать то же самое в отношении членов самых уважаемых семей Мемфиса. Он посягнул на традиции и привилегии, освященные временем. Мы требуем, чтобы вы вмешались и положили конец этому преследованию.
Пазаир прочитал выдержку из Закона:
– Если ты судья, не делай разницы между богатым и простолюдином. Не обращай внимания на красивые одежды, не презирай того, кто одет скромно по причине своих малых средств. Не принимай никаких подношений от тех, кто обладает богатством, и не лишай своей благосклонности слабого в пользу сильного. Таким образом, если в тот момент, когда ты выносишь приговор, тебя будет волновать только суть дела, страна пребудет в покое и равновесии.
Хотя прочитанное было известно всем, пришедшие были смущены.
– Что вы хотите этим сказать? – удивилась госпожа Нанефер.
– То, что я в курсе ситуации и согласен с Бел-Траном. Ваши «привилегии» вовсе не освящены временем, они появились лишь в первые годы правления Рамсеса.
– Вас не устраивают его распоряжения?
– Он предложил вам, как представителям высших слоев общества, взять на себя некие новые обязательства, а вовсе не извлекать из них выгоду. Визирь не имеет никаких претензий к Бел-Трану и его админитративной реорганизации. Ее первые итоги получили одобрение.
– Вы хотите разорить нашу элиту?
– Я хочу вернуть ей истинное величие, чтобы она была примером для всего общества.
Аскет Баги, честолюбец Бел-Тран, идеалист Пазаир – госпожа Нанефер содрогнулась при мысли, что эта троица будет действовать заодно! Слава богу, старый визирь скоро уйдет в отставку, шакал обломает свои длинные зубы о камни, а неподкупный судья рано или поздно поддастся соблазнам.
– И в конечном итоге чью сторону вы примете?
– Разве я не ясно выразился?
– Еще ни одно высокопоставленное лицо не сделало карьеры без нашего содействия.
– Я постараюсь стать исключением.
– Вам не удастся.
* * *
Тапени была ненасытна. У нее не было несравненной пылкости Пантеры, зато она обладала богатым воображением – в ласках, позах и любовных приема; Чтобы не разочаровать ее, Сути приходилось подчиняться ее фантазиям и даже предвосхищать их. Тапени сильно привязалась к молодому человеку, на которого выплескивала весь свой запас нежности. Маленькая брюнетка с бешеным темпераментом предавалась искусству любви с неистовой силой и с утонченностью.
