– Меня зовут Вивьен Натансон, – представилась она. Никогда Резник не мог решить проблемы – в каких случаях надо обмениваться рукопожатиями. Имеет ли это какое-нибудь значение, если, положим, через девять минут этот человек окажется замешанным в ужасном убийстве или чем-то таком, что не может не поразить воображение? Поэтому вместо рукопожатия Резник предложил чашку кофе.
– А могу я попросить чай?
– Конечно.
– И немного молока.
Резник позвонил в отдел, и Дивайн оторвался от снимка «Мисс Декабрь» в «Плейбое», чтобы выполнить поручение.
– Я услышала сообщение по радио, когда ехала на работу. В университет. Я преподаю.
По ее виду и не скажешь, что она подметает пыль.
– Занимаюсь изучением Канады.
Резник был поражен. Он даже не представлял, что существует такой предмет, как «изучение Канады». Что там изучать, в конце концов? Великих канадских изобретателей? Жизненный цикл бобра? Деревья? Он знал одного честолюбивого сержанта-детектива из Честерфильда, который по обмену работал в течение месяца в канадской королевской конной полиции провинции Альберта. Это был настоящий отпуск, тот вспоминал, что большую часть времени проводил, наблюдая за таянием снега.
– Вы хотели бы найти женщину, которую видели около того места, где пропала девочка. Я полагаю, что ею могла быть и я.
Дивайн постучал в дверь и внес чай.
– А где мой? – спросил Резник.
– Извините, сэр. О себе вы не говорили.
– Я была там в воскресенье что-то между тремя и четырьмя часами. Боюсь, что не могу быть более точной.
– Были у кого-то в гостях?
– Гуляла.
– Просто гуляли? Вивьен улыбнулась.
– Я не думаю, что вы знаете писателя по имени Рей Бредбери, инспектор?
Резник покачал головой.
– Он канадец?
– Американец. Из Иллинойса, по-моему. И… – она отпила чаю, – начинайте есть свой бутерброд.
Резник открыл пакет, в котором лежали куриная грудинка и бри. Он думал, сколько времени она еще протянет, прежде чем перейдет к сути. Но про себя он уже решил: если в пределах разумного, то ему практически безразлично.
– Во всяком случае, – говорила она, – в одном из его рассказов проезжавшая полицейская машина арестовывает человека только за то, что он прогуливается один. Без всякой цели. Достаточно подозрительно, так что можно рассматривать это как преступление. Когда тот пытается оспорить арест, ищет варианты оправдания, это оказывается невозможным. Полицейская машина полностью автоматизирована, она бездушна.
– Это то, что называют притчей? – спросил Резник.
