Наконец в 7.05 я проникла во владения Миранды. Я так устала, что с трудом могла передвигаться. Но мои ежедневные обязанности не позволяли мне расслабиться, и я добросовестно принялась за дело. Я отперла дверь в ее кабинет и включила свет. Снаружи по-прежнему было темно. Я любила стоять в темноте у окна кабинета своей всемогущей начальницы и смотреть на светящийся огнями неугомонный Нью-Йорк. Я представляла себя героиней кинофильма (можете выбрать любой, где есть жаркие объятия на роскошной широкой террасе с видом на реку) и чувствовала, что я – на вершине мира. А потом вспыхивали лампы, и мои фантазии рассеивались. Исчезало навеянное нью-йоркским рассветом чувство, что на земле нет ничего невозможного, и перед глазами всплывали совершенно одинаковые ухмыляющиеся рожицы Каролины и Кэссиди.
Затем я отперла шкаф, куда вешала ее пальто (и свое, если она в тот день не надевала меха: Миранда терпеть не могла, когда наш с Эмили прозаический драп висел рядом с ее чернобуркой). В этом же шкафу хранились и другие вещи: поношенные пальто и одежда стоимостью в десятки тысяч долларов, вещи из химчистки, которые мы еще не успели отправить на квартиру к Миранде, и как минимум двести пресловутых белых шарфов от «Гермес». Я слышала, что фирма «Гермес» приняла решение изменить своему стилю и прекратить выпуск этих простых и элегантных белых прямоугольников. Кто-то в компании почувствовал, что не мешало бы извиниться перед Мирандой, и позвонил ей. Не удивившись, она холодно ответила, что очень разочарована, – и тут же скупила весь остававшийся у них запас. Произошло это пару лет назад, в офис доставили что-то около пятисот шарфов, а сейчас их осталось меньше половины. Миранда забывала их повсюду: в ресторанах, кинотеатрах, на показах мод и в такси. Она забывала их в самолетах, в школе у девочек и на теннисном корте. Конечно, шарф всегда служил стильным дополнением ее внешнего облика, без него я еще никогда ее не видела. Но и это не могло объяснить их исчезновения. Может, она думает, что это носовые платки? А может, ей больше нравится делать заметки на шелке, чем на бумаге? Как бы то ни было, она, похоже, искренне считала, что достать такой шарф ничего не стоит, и никто из нас не знал, как ее в этом переубедить. «Элиас-Кларк» заплатил по двести долларов за штуку, но это не имело никакого значения; мы подавали их ей так, будто это были бумажные салфетки. Если Миранда будет продолжать в том же духе, то меньше чем через два года ее запасы неминуемо иссякнут.
