Звонит телефон. Я съеживаюсь на стуле. Уже! Быстро же они отреагировали. Снимаю трубку. Это Матильда.
— Где ты?
— Разумеется, в Морете. Где, по-твоему, мне еще быть?.. Я тебе звоню, потому что у папы начался приступ. Не очень сильный. Удушье, как обычно. Но я думаю, будет благоразумнее, если я переночую здесь. Я возвращусь завтра утром, как только явится прислуга. Она знает, как за ним ухаживать.
— Согласен.
— С тобой все хорошо?
— Да, разумеется.
— Целую. До завтра!
Целую! Это простое слово меня потрясает. Возможно, я лишил ее шанса. А что, если Мериль был для нее всего лишь мимолетным увлечением? И она уступила ему только из нежелания потерять место? Теперь я вынужден пересмотреть все подозрения, открывшие мне глаза. Ах! У меня будет что рассказать следователю! Про все эти незначительные детали, которые свидетельствуют о разладе… «О чем ты думаешь?..» — «Ни о чем». Глаза, которые отводятся в сторону, и — какое удачное выражение! — по лицу проходит тень… молчание… перемены в прическе… ее отлучки из дому, которые становятся все более частыми и продолжительными… сексуальность взамен нежности… рассеянность по мелочам, потом забывчивость… «Тебе не попадался мой шарф? Куда я его задевала?» — и краска смущения, внезапно заливающая лицо… А сколько еще других симптомов. Не говоря уж об этих поездках к отцу, все более участившихся! О-о! Да, она мне не отказывала! Впрочем, уверен, что увижу, как она рухнет, когда я суну ей под нос газету… если еще буду тут завтра утром!
… Трудно поверить, но наступил вторник, а я все еще дома. Вечер, ночь прошли, но никто так и не объявился. Не могу сказать, что я дышу свободнее, но чемоданчик я убрал на место. Я не спеша и плотно позавтракал, держась начеку. На свои руки смотрю уже без отвращения. Они перестали дрожать. Это не руки преступника. Я не испытываю даже признака угрызений совести. Сожаление, разумеется. Матильда не должна была подталкивать меня на это убийство… Но предположим, что полиция сбивается со следа. Не Матильда же донесет на меня! И не Мерлен, который, если дать ему денег… Таковы мои утренние мысли, дарящие надежду в этот длинный летний день. Только не быть простофилей! Худшее все еще впереди. Однако не возбраняется верить, что еще не все потеряно, остается место для новых поворотов событий, которые могли бы сыграть мне на руку. В восемь я спускаюсь купить газету. Новость помещена на первой странице:
«ТАИНСТВЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ В ЛА-РОШ-ГЮЙОНЕ. ПАРИЖСКИЙ МОДЕЛЬЕР УБИТ НЕСКОЛЬКИМИ ВЫСТРЕЛАМИ ИЗ РЕВОЛЬВЕРА».
