Двайт уехал. Какое-то время Квиллер следил за светом фар его машины, раздумывая о том, что приключилось с предыдущим вздыхателем Хикси – бородатым владельцем катера. Затем, прежде чем войти в дом, несколько раз обошёл вокруг амбара. Было темно, дул легкий ветерок, ухала сова: «Ух-ух, ух-ух, ух-ух…»
Квиллер решил назвать её Маркони и посвятить этим птицам одну из своих заметок. Свежие темы были в летнее время дефицитом. Иногда газете приходилось перепечатывать наиболее популярные старые материалы, вроде как о бейсболе или о котах.
В доме стояла полная тишина, что настораживало. Сиамцы не выпендривались, не требовали с душераздирающими воплями еды, а усердно намывали лапы, усы и уши – миска же на журнальном столике была пуста. Объевшись кабиблами, Коко и Юм-Юм, шатаясь, вскарабкались по галерее в свой уголок на балконе. А Квиллер сел писать благодарственную записку женщине, которую звали Селия Робинсон.
Квиллер писал благодарственную записку, устроившись за письменным столом в библиотеке, – так называлось пространство, отгороженное стеллажами и одной из сторон каминного куба. Для серьёзной работы у него имелся ещё и кабинет на балконе, вне досягаемости сиамцев, но книжная, дружеская атмосфера библиотеки больше подходила для переписки и телефонных разговоров. Для короткого письмеца Селии Робинсон Квиллер избрал шутливо-высокопарный стиль, вызывавший у неё приступы хохота. Дамочка любила посмеяться; требовалось очень немногое, чтобы её рассмешить.
Дорогая Селия,
нет слов, чтобы описать ту безмерную признательность, которую я испытал, получив сегодня восхитительные яства, прибывшие, дабы раздразнить мой аппетит и укрепить мой дух. Ваши кабиблы вызвали восторженный рёв знатоков в этом северном бастионе гастрономии. Почему бы Вам не запатентовать это чудо кулинарного искусства? Вы могли бы стать Бетти Крекер двадцать первого столетия! Возможно, на правах дружбы Вы предоставите мне преимущественное право распространения кабиблов в Мускаунти и Локмастере? В таком случае не забудьте дать мне Ваш новый адрес, чтобы я мог заказывать сей продукт в десятифунтовых пакетах или в двадцатигаллоновых бочках.
С благодарностью, К.
Ни одна живая душа в Пикаксе не знала о странном знакомстве Квиллера с Селией Робинсон, даже Полли Дункан, – особенно Полли, склонная обижаться на малейшую попытку вторгнуться в пределы её территории. Началось это заочное знакомство, когда во Флориде внезапно умерла бабушка Джуниора Гудвинтера. Беседуя по междугородному телефону с её ближайшей соседкой, Квиллер вёл расследование обстоятельств смерти, – так они с Селией стали закадычными друзьями. Он называл её своим секретным агентом, а она его – шефом. Он посылал ей коробки вишен в шоколаде II шпионские романы в мягкой обложке, которыми она зачитывалась; она ему – печенье домашнего изготовления. Но друг друга они никогда не видели.
