Он развел руки в стороны, приглашая ее. Простыня соскользнула, открыв его живот и бедра.
– Мне кажется, Ариав, вы слишком быстро стали считать привычкой то, что останется редким исключением! – мрачно пробормотала дама Армина.
– О нет, я не забываю об этом! Именно по этой причине и прошу вас согреть меня. Эти мгновения так редки и так драгоценны, чтобы терять даже малую их толику! Я знаю, вы волнуетесь за сына, но вы не вернете его из Сиракузы быстрее, если будете стоять у окна.
Дама Армина не сдвинулась с места. Хотя именно в сезон ранней весны утренние зори были очень свежими, и вдова сеньора Абаски Вортлинга дрожала под пурпурно-золотым халатом, подбитым войлоком. Она включила атомные подогреватели. Крохотные изображения звезд с негромким жужжанием понеслись под золотой лепниной потолка, перемещаясь из одной точки комнаты в другую, чтобы поддержать равномерную температуру. Этот нескончаемый балет вначале раздражал, но к нему быстро привыкали.
Излучение звездочек не согрело Армину. Ей хотелось включить магнитный обогрев, но она не стала этого делать, поскольку дрожь шла из глубины тела, а с внутренним холодом не могло справиться никакое внешнее излучение. Она инстинктивно запахнула полы халата.
– Когда решитесь, дама моя, вас с благодарностью примут! – пробормотал Ариав. Он снова улегся и натянул на себя простыню. – И вам будет приятнее, чем греться с помощью этих противных атомных шариков!
Дама Армина снова выглянула через воздушную завесу овального окна. Спальня располагалась под куполом башни Кризит Вортлинг, самой высокой из башен Круглого Дома сеньоров Маркината. Отсюда она могла окинуть взглядом весь город. Дуптинат походил на спокойное море кривых убегающих вдаль линий, по которым глаз скользил беспрепятственно, изредка натыкаясь на острые рифы храмов. На горизонте еще виднелись отблески двух последних ночных спутников, Синей Ночи и Ночного Ветра. Их выпученные близорукие глаза в последний раз пытались пронзить утренний туман, чтобы потом исчезнуть за кружевной линией горной цепи.
Она услышала равномерное мощное дыхание заснувшего Ариава. Несмотря на терзавшую ее тоску, она не могла не скорчить презрительной мины: после насильственной смерти ее августейшего мужа Абаски Вортлинга, сто двадцать седьмого сеньора династии Ворт-Магорт, она впервые пустила мужчину в свою постель. Безумие: маркинатские обычаи обрекали вдов сеньоров на абсолютное воздержание. Эта нравственная традиция уже давно стала законом. Дама Армина рисковала снискать всеобщее презрение. Ее могли изгнать и даже отправить на пытку – на живот грешницы, выставленной на площади, помещали утыканное гвоздями колесо, которое мог привести в действие любой прохожий. Вердикт выносился Трибуналом, который судил членов правящей семьи за грехи, наносящие ущерб ее престижу.
