Змеиные глазки Ранти Анга впились в Паминкса.
– Господин коннетабль, вы – верховный хранитель закона! Следовательно, вам ведомо, что наемники-притивы не имеют права находиться на земле Сиракузы!
Сдержанное нетерпение в его голосе могло в любой момент перерасти в неконтролируемый гнев.
– Окажите мне по крайней мере милость ответить! Неужели этих убийц надо брать на службу ради общественного блага?
– Чуть позже вы поймете причины их присутствия здесь, мой сеньор, – безразличным тоном ответил Паминкс.
Балкон нависал над огромным круглым и пустым залом, в центре которого застыла фигура в черном бурнусе.
– Зловещее место, мой сеньор!
Спергус едва сдерживал дрожь. Вид призрачного существа, изваяния, застывшего на плитах, едва освещенных водолампами, разъедал душу впечатлительного осгорита ядом страха. В застоявшемся воздухе витал аромат смерти.
– Это и есть один из ваших пресловутых учеников, господин коннетабль? – осведомился Ранти Анг.
Паминкс кивнул.
– Можно ли увидеть его лицо?
– Пока рано, мой сеньор. Но не по причине неуважения к вам. Капюшон бурнуса будет прикрывать его голову до окончания опыта, чтобы наши мысли не мешали ему и не ослабили его психический потенциал.
– Боже правый! Он действительно обладает… теми способностями, о которых вы говорили?
Паминкс не обратил внимания на издевательское сомнение, звучавшее в словах Ранти Анга. Он извлек из складок своего бурнуса крохотное кольцо из позолоченного опталия и ударил им по хрустальному метроному. Словно под воздействием продолжительного звона часть дальней стены отошла в сторону, залив зал ярчайшим светом.
В проеме появились три новых силуэта: два наемника-притива и мужчина, чьи одежды из грубого коричневого полотна издавали чудовищную, почти животную вонь. Его обезьянье лицо посерело от ужаса.
Ранти Анг скривился от отвращения:
– Похож на миката?
– Он и есть микат со спутника Джулиус, мой сеньор, – подтвердил Паминкс. – Внесен в Индекс и объявлен раскаттой. Я подумал, что… для нашего опыта…
– Из того, что я вижу, а вернее, из того, что слышу, вы опять оправдываетесь, господин коннетабль! – прошипел Ранти Анг. – Кстати, разве вы не проводите большую часть времени, оправдываясь? По поводу всего… А чаще по пустякам!
Звонкий смех Спергуса поддержал слова властителя Сиракузы.
– Церковь Крейца считает, что микаты наделены душой, – возразил коннетабль. – Однако…
– К несчастью для вас, господин коннетабль, я не Аргетти Анг, а его старший сын! – резко оборвал скаита Ранти Анг. – Отец считал, что прав, назначая вас на этот пост. Согласимся с ним. Но если в полном соответствии с обещанием, которое он вырвал у меня перед смертью, я обязан уважать его выбор, то, напротив, ничто не принуждает меня уважать того, на кого этот выбор пал! А потому окажите милость не впутывать Церковь Крейца в ваши грязные интриги! В конце концов, разве этот микат не является одним из моих подданных? Поэтому я, и только я, могу решать, можно ли пожертвовать его жизнью ради общих интересов!
