— Это звонят не с работы, извозчик, — услышал я мелодичный, насмешливый голос Любаши. — Прости за вмешательство в твою личную жизнь, но… мне необходимо срочно повидать тебя… Немедленно!
— Что стряслось?
— Встретимся — скажу… Измайловский парк знаешь? Выйдешь из метро к олимпийскому мишке, прогуляешься по аллее, Подойду сама… Двух часов на переговоры с женой, сборы и дорогу хватит?
— Сейчас выхожу…
Разговаривая с Любашей, я физически ощущал на себе вопрошающий взгляд жены. Ольга — весьма проницательна, она уже заподозрила неладное, поэтому нужно приложить все силы, мужское умение, чтобы успокоить ее. То есть соврать нечто глобальное, максимально приближенное, как говорят военные, к
боевой обстановке.
За время общения с Тихоном и его подручными я настолько натренировался во вранье, что за несколько секунд составил, смонтировал и выдал Ольге совершенно правдоподобный варант предстоящей отлучки.
— Начальство вызывает. Придумали срочное совещание по поводу закладки двух корпусов… Позвонил бы шеф — я показал бы ему, как отрывать семейного человека от домашних дел. Выговаривать секретарше — все равно что лаять на луну… Есть |
меня свежая рубашка?
Ольга молча открыла шкаф, достала наглаженную сорочку, подумала и приложила к ней бордовый галстук.
— Костюм какой наденешь: рабочий или выходной?
— Неудобно в рабочем — все же совещание. Возможно, появится высокое начальство.
Когда я стоял в прихожей, начищенный, наглаженный, побритый, даже надушенный, Ольга окинула меня оценивающим взглядом.
— Никогда не скажешь, что ты собрался на совещание. Скорее на рандеву с любовницей… Скажи, Колька, ты мне лапшу на уши не вешаешь?
Я, конечно, возмутился. Какая лапша, какие уши? Сейчас работник оценивается по внешнему виду. Время, когда инженеры расхаживали в телогрейках, прошло безвозвратно. Мне не панели| монтировать и не раствор расстилать… К примеру, мой шеф без золотого перстня и бриллиантовой заколки на галстуке в рабочем кабинете не появляется… Разве я не такой же инженер?
Кажется, мои усилия не пропали даром, и Ольга поверила, конечно, не совсем — какая-то микроскопическая часть сомнения застряла у нее в голове… Ну и Бог с ней, пусть поревнует, авось, перестанет крестить меня мерзавцем, и то хлеб!… Олимпийский мишка встретил меня равнодушно. Наверно, многочисленные свидания ему изрядно поднадоели — симпатичная деревянная морда зверя изображала равнодушие и досаду.
Не торопясь, я принялся прогуливаться по аллее, уходящей в глубь парка. Сто шагов в одну сторону, столько же — в другую. Гуляющих — единицы, большинство лавочек свободно, поэтому я не мог пропустить девушку.
