– Принято, – ответила КЭПКОМ, по-видимому, не зная, что предложить.
Поскольку положенные 180 минут на околоземной орбите подходили к концу, и не оставалось времени на всякие спасательные жилеты, Лоувелл и Борман вдруг догадались: мочесборники. В отсеке возле ног у каждого кресла был длинный шланг, соединенный с маленьким вентилем, ведущим наружу из корабля. Свободный конец шланга представлял собой цилиндрический сборник. Весь аппарат в кругу пилотов назывался «опорожнительная труба». Астронавт, желающий опорожниться, присоединял к себе этот цилиндр, открывал вентиль в забортный вакуум и мог с комфортом помочиться в космическую пустоту, мчась со скоростью 25 тысяч миль в час в корабле, стоившем много миллионов долларов
Лоувелл пользовался опорожнительной трубой несчетное число раз, но лишь с соответствующей целью. Теперь пришлось импровизировать. Освободившись от своего спасательного жилета, он опустил его к мочесборнику и со всякими ухищрениями засунул наконечник в трубу. Это было нелегкая задача, хотя и выполнимая. Лоувелл подмигнул Борману, тот кивнул в ответ, и пока командир и пилот ЛЭМа выполняли предстартовую подготовку, Лоувелл уминал свой спасательный жилет в сдутое состояние, терпеливо исправляя свой первый просчет в предстоящие 430 часов в космосе.
Использованная ракета, которая вывела «Аполлон-8» на околоземную орбиту, через три часа, без лишних сцен, сама стала пусковой площадкой. Когда ускоритель заработал, корабль медленно увеличил скорость с 17.5 до 25 тысяч миль в час и плавно выправил свою траекторию с околоземной петли в линию Земля-Луна. Начиная с этого момента, как было известно астронавтам, все будет идти спокойно. По мере того, как корабль будет удаляться все дальше и дальше от Земли, притяжение планеты будет ослабевать. В течение двух дней корабль постепенно сбросит скорость, сначала до 20 тысяч миль в час, потом до 10 тысяч, и, наконец, на пятьдесят шестой отметке между Землей и Луной до черепашьего шага 2 тысячи миль в час. В этой точке гравитация большой планеты уступит место притяжению каменистого спутника, и корабль снова начнет ускоряться. С этого момента дела в лунном полете пойдут спокойно, давая возможность экипажу и наземной команде подбадривать друг друга. Утром после этого запуска «Аполлона-8» Хьюстон вызвал корабль, чтобы немного поболтать.
– Позовите меня, когда соберетесь завтракать, – сказал КЭПКОМ в десятом часу утра первых суток полета, – Я почитаю вам газету.
