– А каким это образом греки оказались в Узбекистане?
Самсонов точно и сам не знал. Видимо, это связано с политикой, ведь все эмигранты были коммунистами.
– А почему бы тебе и на самом деле не стать Микисом Самсоновым? Просто – Микис. Может, этот сон был вещим? В этом имени есть интрига, история. Я верю – ты будешь знаменитым, и первый интерес к тебе появится из-за имени. Ведь приятель-грек твоего папы вполне мог познакомить его со своей сестрой гречанкой. Точно… Гречанка стала твоей мамой и назвала тебя Микисом.
– Мне нравится эта идея, – довольно сказал новоиспеченный Микис. С тех пор это имя стало неотъемлемой частью нового имиджа, с которым Самсонов постепенно и вполне органично стал вписываться в окружающую среду советского Запада середины семидесятых. Это его очень радовало, и было вполне достаточно для формального признака успеха. Собственно для Микиса именно формальные признаки всегда играли первостепенную роль, он к таковым и стремился. Ему были не интересны беседы и разговоры на кухнях в интеллигентных семьях его сокурсников, он никак не участвовал в студенческих посиделках. Общение, споры о просмотренных фильмах, о направлениях в искусстве, о книжных новинках Самсонова никогда не интересовали. Он не получал удовольствия от учебы или процесса работы. Радовало другое, а именно то, что он живет в красивом городе, учится в престижном вузе, бывает с Вилмой в шикарных домах у известных людей и собирается стать знаменитым. Важен только результат, а путь, по которому он к нему доберется, не имел значения. Главное – побыстрее. Микис знал, что у него все получится, поскольку не собирался возвращаться в прежнюю жизнь. Не хотел жить по схеме, в которую вписались уже многие его одноклассники, рано женившиеся, мало зарабатывавшие, ни к чему не стремившиеся, живущие в типовых квартирах со стандартными стенками и диванами, с обязательными коврами на стенах. Нет, такое бытие уже не для Самсонова!.
Все было бы замечательно. Но в какой-то момент Микис понял, что самоотверженная привязанность Вилмы его совсем не устраивает и даже в тягость… Ему всегда нравились ее взбалмошность и непредсказуемость, но со временем в Вилме что-то стало меняться. Она готова была сделать все, что бы Микис ни попросил, но и от него требовала постоянного присутствия рядом с ней, отчета, если он днем пропадал на час или два, а о вечере и разговора не было. Если Самсонов не оставался у нее ночевать, то за этим следовали бесконечные выяснения отношений и жуткие сцены ревности.
