Морбидетто. Тээээкс, железки. Кое-что нам об этом известно. Комиссия Сверхъестественного Отбора и невинные ночные прогулки по Четвертому округу.
Рыпман (с искусственной веселостью). Ей-богу, Морбидетто, вы, должно быть, шутите. Скажите лучше, нет ли у вас сигареты. Четыре дня не курил. С ума сойти можно.
Морбидетто (вынимая из нагрудного кармана трико пачку сигарет). Лови, докторишка. Я не курю, но на всякий случай всегда держу при себе.
Рыпман с жадностью набрасывается на пачку.
Рыпман. «Фигаро» Лоренса. (Закуривает.) О! Какое блаженство! Но все это в самом деле подозрительно.
Морбидетто. Ты глуп, как ножка от стола, докторишка. Изображаешь из себя какого-то Шерлока Холмса. Я даю вам всем слово величайшей канальи, что совершенно en regie [18] арестован. А быть арестованным Его Единственностью – это хуже чем смерть, могут начаться пытки. («Пыт» произносит высоким голосом, «ки» – низким.)
Рыпман. А, черт! Мне что-то холодно. Все что угодно – только не это. О боже! Боже!!!!!
Морбидетто. Можно кончить жизнь самоубийством. А что?
Рыпман. Побойтесь бога. Неужели больше нет никакой надежды?
Молчание.
Старый палач № 1. Молитесь каждый своему божеству, о котором вы забыли, погрязнув в счастье и житейских наслаждениях.
Рыпман. У меня нет божества! Я верил только в одно: в то, что жизнь можно свести к химическим процессам, к тому, что я назвал распадом психических атомов. Мы должны предположить существование нового вида гипотетических частиц – другого выхода нет.
Морбидетто (иронически). Немногим тебе, докто-ришка, помогут теперь твои частицы, какие бы ты ни выдумал.
Рыпман. У меня гнусное чувство пустоты, ох и гнусное, скажу я вам.
О. Унгвентий. Верю тебе, сын мой. Не хотел бы я быть на твоем месте ни секунды. Когда я слушаю ваши речи, я думаю: стоит ли мудрецам, пророкам и артистам трудиться ради этой банды, ради этого мерзкого клубка зловонных червей? (Рыпману.) Ты видел тюремный клозет? Суп с живой вермишелью! Такое же впечатление у меня, когда я смотрю на вас, господа. И это венец творенья, лучшие люди человечества! Боже милосердный!
Рыпман. Это стыдно, но я боюсь. Я по крайней мере искренен.
Морбидетто. Когда нечего терять, каждый становится искренним. И тогда из него выползает отвратительный плоский червь. Нет мужества, есть только притворство. Но хорошо притворяться – это самое высокое искусство. Мы не артисты, так давайте хоть притворяться как следует. Господин Рыпман, будьте хоть чуточку менее откровенны. Не надо портить и без того гнилой воздух.
