Все они будут черно-желто-красные. Ты в них будешь очаровательна.
Снимает мерку и записывает размеры в блокнот. Справа входит Рыпман в белом халате.
Рыпман. Здравствуйте, здравствуйте. Ну как, уже прошли комиссию?
Донны Любрика и Скаброза (бросаются к нему). Да, да. Скажите, доктор! Что с нами будет? Каковы результаты? Вы не могли бы вскрыть эти конверты?
Рыпман. Ничего не знаю. А вскрывать конверты не имею права. Это привилегия Его Единственности – Дюбала Первого.
Донны разочарованно отступают.
Любрика. Ох, только бы он был последним.
Рыпман (сурово). Ошибаетесь, сударыня! Ваш недалекий, узкий умишко не может объять просторов мысли этого гения. Это вам не какие-нибудь артистические бредни или социальное доктринерство. Это Действительность с большой буквы «Д».
Любрика. Это общие фразы с большой буквы «Ф». Меня удивляет, что такой разумный человек, как вы, столь безнаказанно позволили себя одурачить.
Рыпман. Поверьте, сударыня. Я пока не все понимаю, но знаю довольно много. Его Единственность – современный Рамзес Второй. Он хочет демеханизировать человечество, предоставив ему все завоевания общественного прогресса. Отчасти он уже добился этого, просто мы пока не отдаем себе в этом отчета. Мы разглядываем через лупу то, что требует дистанции в тысячу световых лет и гигантских прожекторов, чтобы быть замеченным. Надо не слова его слушать, а смотреть издали на его дела. Это великий мученик, и только отравление секретом неизвестных желез может с точки зрения биологии объяснить его сверхчеловеческую энергию. По аналогии с химией я бы назвал это распадом психических атомов. Как радий переходит в другие элементы, излучая чудовищную энергию, так и он должен со временем стать другим человеком. Иначе я буду вынужден констатировать, что медицина – чистейший вздор.
Любрика. Но ведь это безумие. Вы тут живете в свое удовольствие, в вашем распоряжении психиатрическая лаборатория с интереснейшим случаем помешательства. А как живем мы – об этом не имеет понятия даже ваш пациент. Ах! Если б можно было его уничтожить!
Рыпман. В том-то вся и штука. Никакое это не чудо, хотя так и считают послы некоторых иностранных держав. Это инстинкт массы, которая знает, что человек, причиняющий ей нестерпимые муки, страдает ради нее. Масса знает, что он ведет ее туда, куда никто другой привести не сможет. Чтобы убить его, надо быть сверхсумасшедшим. А впрочем, и в других государствах начинается тот же процесс.
