Все эти люди имели возможность, но вовсе не обязаны были делать всего того, что они делали. Но, очевидно, было предпринято все, чтобы высвободить таящиеся в подсознании человека темные силы, которые, если бы их не будоражить, никогда бы и не пробудились. Тщательная селекция и до мелочей продуманная система воспитания привели к созданию этого единственного в своем роде коллектива, который до конца сыграл отведенную ему роль.
Из показаний депутата Майера мы знаем, что гитлеровская партия укрепляла свои ряды, вербуя сторонников среди отбросов человеческого общества. В партии были преступники, воры, убийцы, были сутенеры, и темные инстинкты этих людей всячески культивировались. Об этом свидетельствует изданный в Германии специальный закон, запрещавший напоминать членам национал-социалистской партии об их прошлом. Многие за нарушение этого запрета томились в тюрьмах.
Как показал профессор-психиатр из Праги, доктор Фишер, гитлеровские молодчики на специальных, обычно двухгодичных, курсах обучались практическим приемам садистской жестокости.
Тот же профессор Фишер, многолетний судебный эксперт, утверждает, что садистские склонности преступника ни в коей мере нельзя считать обстоятельством, смягчающим его вину. Эти люди действовали вполне сознательно и должны понести полную ответственность за свои поступки.
Дети в Освенциме знали, что должны умереть.
В газовые камеры посылали самых маленьких, еще не пригодных для работы. Во время селекции дети по очереди становились под металлическую линейку, укрепленную на высоте одного метра двадцати сантиметров от земли. Понимая важность минуты, малыши, приближаясь к линейке, выпрямлялись, поднимались на цыпочки, чтобы коснуться головой линейки и тем самым спасти себе жизнь.
Около шестисот детей, отобранных для отправки в газовую камеру, жили в особом бараке. Они ждали, пока наберется полный комплект, необходимый для загрузки камеры.
Дети понимали и это. Они разбегались по лагерю, прятались, но эсесовцы снова сгоняли их в барак. Уже издалека слышны были крики и плач.
– Мы не хотим идти на газ! Мы хотим жить!
Как-то ночью один из лагерных врачей услышал, что кто-то стучится в окошко его приемной. Он отворил дверь, и в комнату вошли два мальчика, совершенно голые и окоченевшие на морозе. Одному из них было лет двенадцать, другому четырнадцать. Они сумели выскочить из машины в последнюю минуту, когда она подъезжала к газовой камере. Доктор спрятал мальчиков у себя, достал им одежду, кормил их.
