Приговоренная таким образом к неуспеху в свете, она проскучала в танцзалах на Понт-стрит еще год, а затем успокоилась и стала ходить с матерью в концерты и по магазинам, пока не удивила кружок своих подруг, выйдя замуж за Джона Вернея. Ухаживание и оформление брака были прохладными, родственными, гармоничными. В преддверии войны они решили не заводить детей. Никто не знал чувств и мыслей Элизабет. Если спрашивали ее мнение, то он было преимущественно негативным, серьезным или мрачным. Она совершенно не походила на женщину, способную возбудить большую ненависть.
Джон Верней демобилизовался в начале 1945 года с «Военным крестом» и одной ногой, короче другой на два дюйма. Он нашел Элизабет в Хэмпстеде, где она жила со своими родителями, его дядей и теткой. Она рассказала ему о переменах в своих обстоятельствах, но, поглощенный заботами, он неясно представлял их. Их квартиру реквизировало правительственное учреждение; мебель и книги, сданные на хранение, полностью пропали, часть сгорела при попадании бомбы, а часть разграбили пожарники. Элизабет, лингвист по образованию, стала работать в секретном отделе министерства иностранных дел.
Дом ее родителей когда-то был солидной георгианской виллой с видом на Пустошь. Джон Верней приехал ранним утром из Ливерпуля, проведя ночь в переполненном вагоне. Кованый забор и ворота были грубо вырваны сборщиками утиля, а главный сад, когда-то ухоженный, зарос сорняками и кустами как джунгли, да по ночам его топтали солдаты со своими подружками. Задний сад представлял собой воронку от небольшой бомбы; нагромождение глины, скульптур, кирпича и стекла от разрушенной оранжереи; над всем по грудь возвышался ивняк. Все окна исчезли с задней стены, их закрыли щитами из картона и досок, которые погрузили главные комнаты в бесконечный мрак. «Добро пожаловать в хаос и тьму,» сказал его дядя радушно.
Слуг не было, старый сбежал, молодого призвали в армию. Перед уходом на службу Элизабет приготовила ему чаю.
Здесь он и жил. Элизабет сказала ему, что еще счастье иметь дом. Мебель было не достать, цены на меблированные квартиры превосходили их доход, который теперь ограничивался ее жалованьем. Они могли бы найти что-нибудь за городом, но бездетная Элизабет не могла уволиться с работы. Кроме того, у него был избирательный округ.
Округ также изменился. Фабрика, огороженная колючей проволокой, как концлагерь, стояла в общественном парке. На окрестных улицах когда-то опрятные дома потенциальных либералов были разбомблены, отремонтированы, конфискованы, и заполнены пришлым пролетариатом. Каждый день он получал кучу писем с жалобами от избирателей, высланных в провинциальные пансионаты. Он надеялся, что его награда и хромота помогут снискать сочувствие, но новые жители оказались безразличны к тяготам войны Вместо этого они проявляли скептическое любопытство по поводу социального обеспечения. «Это толпа красных,» сказал либеральный функционер.
