Ковбой смеется: «С этим жопа, крыса ты штабная. Не будет никакого Сердца».
Я охлопываю себя руками. «Не гони. Куда меня?»
Стропила говорит:
– Ты несколько часов в отключке был. Док Джей говорит, тебя из В-40 долбануло. Ракетным снарядом. Но у тебя только контузия. А вот осколки кой-кому достались.
– Ну, – говорю, – поступок, достойный служаки какого-нибудь.
Зверодер фыркает и сплевывает. Зверодер вообще часто плюется, потому что думает, что так он выглядит круче. «Служак никогда не мочат. Разве что тех, кого я сам подорву».
Донлон делает шаг по направлению к Зверодеру. Донлон свирепо смотрит на Зверодера. Донлон открывает рот, но передумывает.
Стропила говорит: «Док Джей тебе морфия вколол. А ты его вырубить пытался».
«Именно так» – говорю я. «Крут я, даже когда без сознания. Но вот морфий этот – дурь классная».
Ковбой поправляет на переносице дымчатые очки, какие выдают в морской пехоте. «Я б и сам сейчас врезал. Жаль, времени нет, чтобы травки покурить».
Я говорю: «Э, братан, на тебя-то кто наехал?»
Ковбой качает головой. «Мистер Недолет теперь „пал на поле боя“. – Ковбой вытягивает из заднего кармана красную бандану и вытирает чумазое лицо. – Взводного радиста ранило. Забыл, как звали, такой деревенский парень из Алабамы. Снайпер ему колено прострелил. Шкипер пошел его вытаскивать. Гранатой накрыло. Граната их обоих накрыла. По крайней мере... – Ковбой оборачивается и глядит на Зверодера. – По крайней мере, Звер так говорит, а он в голове шел».
Трясу головой, проясняя мозги, и собираю свое снаряжение. «Где моя Маттел?»
Ковбой протягивает мне «масленку». «Накрылась твоя Маттел. На вот это». Он дает мне брезентовый мешок с полудюжиной магазинов для «масленки», пистолета-пулемета М3А1.
Рассматриваю «масленку». «Что за древний экспонат!».
Ковбой пожимает плечами. «Я ее у грохнутого танкиста засувенирил. – Ковбой скребет ногтями лицо. – Новый нож надыбал. И пистолет Мистера Недолета засувенирил».
– А где Граф?
Ковбой выводит меня наружу к длинному ряду похоронных мешков и пончо, набитых тем, что осталось от людей.
Мы стоим над Графом, Ковбой рассказывает: «Граф начал Джона Уэйна изображать. Озверел-таки окончательно. Начал пульками по гуковскому пулемету палить. Пульки от гуковских пулеметчиков только и отскакивали. Жаль, ты не видел. Граф заливался смехом, как дитя малое. А потом этот косоглазый пулемет его и грохнул».
Я киваю. «Кто-нибудь еще?»
Ковбой проверяет винтовку, двигает затвором, проверяя плавность хода. «С.А.М. Камень. Снайпер. Голову напрочь разнес. Я тебе потом еще расскажу. Сейчас-то за дело пора. Того снайпера найти надо. Я лично намерен этого сукина сына гуковского замочить. С.А.М. Камень – первый, кого убили после того, как я принял отделение. Я за него отвечал.»
