Подруга Клеопатры сделала знак незанятым служанкам отодвинуться назад, опустилась на низкую подушку у ног царицы и начала читать с глубоким пониманием и выразительностью, вся сосредоточившись и не замечая ни звона драгоценностей, ни шелеста роскошных тканей, ни звука падавших в хрустальные чашечки капель благовонных масел и эссенций, ни коротких тихих вопросов прислужниц, на которые так же быстро и тихо отвечала Клеопатра.
Около двадцати молодых и пожилых женщин группами стояли вдоль стен обширного шатра или неподвижно, как изваяния, сидели на полу на подушках, ожидая одного взгляда в их сторону, чтобы немедленно исполнить приказание. Только глазами и тихими движениями пальцев переговаривались они между собой. Они знали, что царица не любит, чтобы ей мешали слушать чтение, и всякого, кто пойдет наперекор ее желаниям и склонностям, она не задумается отшвырнуть от себя, как старый башмак или порванную струну.
Черты лица Клеопатры были неправильны и заострены, скулы и губы, за которыми сверкали белоснежные зубы, были сильно развиты, но когда она, вся сосредоточившись, с блестящими глазами, делавшими ее похожей на пророчицу, с полуоткрытым ртом, слушала строки любимого Платона, она совершенно менялась, полная такой невыразимой прелести, которая, казалось, исходила из лучшего, высшего мира. В такие минуты она была гораздо красивее, чем теперь, нарядная, украшенная, окруженная толпой женщин, громко и без меры ей льстивших.
Зоя кончила и положила свиток Платона на место.
Клеопатра любила громкие восторги вокруг себя; и, чтобы насладиться ими еще больше, приказано было, чтобы число женщин во время ее туалета было как можно больше. Со всех сторон прислужницы держали перед ней зеркала, поправляли складки платья, подтягивали ремни сандалий, украшенных драгоценными каменьями.
Здесь восторгались густотой ее локонов, там — ее стройной фигурой, нежностью лодыжек и восхищались ее действительно крошечными ручками и ножками.
Одна девушка делала другой замечания, но настолько громко, что их все слышали, о блеске глаз царицы, превосходящих чудные сапфиры, украшавшие ее голову и платье. Субретка Таиса из Афин серьезно уверяла, что Клеопатра пополнела, потому что сегодня стянуть золотой пояс гораздо труднее, чем десять Аней тому назад.
Царица сделала знак рукой, Зоя бросила серебряный шар в богато украшенную чашу, и вслед за тем у входа в шатер послышались шаги телохранителей.
Клеопатра вышла из шатра и быстрым взглядом окинула крышу, ярко освещенную факелами и смолой, горевшей на сковородах. Проходя мимо палатки, где спали ее дети, она, не заглянув в нее, прошла дальше к носилкам, которые принесли на крышу благородные македонские юноши.
