— Перерыв, гражданка, — захлопнул деревянную створку.
Кто-то недовольно зашлепал к выходу.
— Ну-ка, запри дверь! — Силов обернулся к Макарову.
— Зачем?
— Я сказал: закрой! Быстро!
Макаров на заплетающихся ногах подошел к входной двери, запер ее, вернулся к верстаку.
— Садись! — Силов ногой пододвинул ему табурет. Макаров двигался механически. Сел.
— Ты его знаешь, — сказал Силов, — но боишься до смерти! А на милицию ты положил с прибором… Потому что милиция, по-твоему, во… — он похлопал себя по ушам. — Так? — Он не дал ему ответить. — Чего тебе нас бояться? Ты только его боишься! Больше никого… Так? Ну, давай-давай! У страха глаза велики — во какие!
— Какой страх? Какие глаза?.. Когда у меня мастерскую два раза поджигали! Требовали денег!
— И третий раз подожгут! И опять ты от них будешь откупаться… Так и будет, потому что ты — мудак, и не того боишься, кого следует! Если я за тебя возьмусь, ты у меня сразу будешь бедный! Тут же все краденое! Все — ворованное! — Силов показал вокруг себя. — Все это конфискуют. Я еще возьмусь за твой дом! Частный?!
Макаров не ответил.
— Живешь в «Нахалстрое»?
— Да.
— Там же все ворованное! Краденое… Построено без проекта, никем не утверждено… Тебе меня надо бояться, а не их. Завтра я приведу эпидстанцию, райинспектора! Ты у меня полетишь… Что сидишь? Встань! — он ударил ногой по ножке табурета, вроде как целя по ноге. — Я тебя так обую! Ты будешь гол как сокол… Ни в одну мастерскую тебя не возьмут. Тварь… Ты еще не знаешь, против кого пошел… Чем все это грозит… — Силов вдруг замолчал. Сказал, словно отходя: — Садись, ладно… Дети у тебя есть?
— Двое.
— Вот видишь! Тебе о них думать надо! Родители есть?
— Мать…
— Закури, Григорий, — Силов достал сигареты. Макаров еще не отошел от обрушившегося на него натиска.
— У меня есть… — Он полез в карман, достал мятую дешевую пачку.
— Мать пожилая? — Силов так же напористо раскручивал его теперь уже в обратную сторону. — Как у нее со здоровьем?
— Какое уж здоровье? Восемьдесят четыре года…
— Представляешь, что с ней будет, если ты сядешь… Прикури! — Силов достал зажигалку.
Макаров прикурил, на глазах у него показались слезы, он постарался незаметно смахнуть их ладонью. Силов нагнулся к нему, сказал ласково:
— Давай по-хорошему! Ты нам сделаешь раз хорошо, мы тебе сто раз сделаем… Откуда он, тот мужик? На базаре работает?
Макаров поколебался, сказал чуть слышно:
— Рыбак…
— Писать мы не будем! Только ты знаешь и я! Больше никто! Он твой сосед? Тоже из «Нахалстроя»?
