— Наша отправка еще здесь? — спросил Вахидов у женщины-весовщицы в телогрейке поверх белого халата.
Женщина утвердительно кивнула.
Они прошли в холодильную камеру.
Вахидов показал на ящики, громоздившиеся в углу. На коробках виднелся адрес: «Гор. Тольятти, Волжский автомобильный завод». Отправителем значился «Восточнокаспийский сажевый комбинат».
Силов подошел к коробкам, переписал в блокнот номера отправок.
Вахидов объяснил:
— За прошлый год осетриной и икрой мы выбили для области сверх лимита грузовики, легковые машины, импортную мебель, одежду, магнитофоны…
Саматов подошел к весовщице, что-то ей сказал — женщина кивнула.
В морском порту Саматов, Силов и Вахидов быстро шли к грузовому парому. Силов что-то сказал дежурному матросу, тот показал куда-то рукой. Они поднялись по трапу, спустились по сходням в трюм гиганта-парома.
Здесь тоже стояли ящики. Вахидов продолжал перечислять:
— …Мотоциклы, ковры, японские телевизоры… На ящиках было написано:
«Москва, Управление делами Совета Министров СССР».
Саматов и здесь подошел к весовщику, предупредил:
— Груз задержите. Мы подошлем постановление о выемке…
Кабинет Вахидова представлял собой маленькую заштатную конторку — со стеклянной дверью, с письменным столом, с телефоном, с портретом Брежнева на стене.
Силов в присутствии понятых, Туры и Вахидова изъял из сейфа папки с документами.
— Подпишите… — Силов показал на протокол.
Тура, Силов и Вахидов снова ехали в «Ниве». Силов сидел за рулем, они отвозили Вахидова домой.
Город проснулся. Окрестные скалы четко вырисовывались по обеим сторонам бухты. Открывались киоски, какая-то женщина снимала замок с двери аэрокасс — пудовый, им можно было запирать ангар с боевыми самолетами-перехватчиками.
Тура спросил у Вахидова:
— Это точно, что в нашем альбоме нет фотографии «шефа» лодок?
— Нет! В вашем альбоме его нет.
— Он работает где-нибудь?
— Думаю, только числится. Обычно он всегда на берегу. Рыба быстро портится. Сети приходится проверять три раза в сутки.
— Ездоков его вы знаете?
— Знал, — поправил Вахидов. — Был Умар Кулиев, но его посадили, приговорили к расстрелу. Сейфуллин погиб, еще был Мазут, но это давно…
Они свернули. Вахидов жил в новом микрорайоне, где кроме него обитали многие уважаемые в городе люди. Они помолчали.
— Кто будет вести мое дело? — спросил Вахидов. — Вы можете его взять себе?
— Нет. Вести будет областная прокуратура и областная милиция…
— Тогда мне конец! Они будут вести дело так, будто я действовал один, будто никто ничего не знал!
