Так почему же она так себя ведет? Возможно, понимает, что ей недолго удастся скрывать свое полное сходство с покойной сестрой. Вероятно, она предчувствует, что, как бы я ни хотел верить в различие между ними, призрак их похожести будет непрерывно преследовать и мучить меня до — тех пор, когда я уже не смогу выносить этого более. Если она рассуждает так, то она безусловно права… Возможно, ей показалась более надежной позиция непоколебимой веры в невиновность Фэй, и теперь она со всем пылом и горячностью, на которые только способна, будет доказывать мне, что произошла ужасная ошибка. Если ей удастся убедить меня в этом, ее будущее можно считать гарантированным… Но неужели она всерьез считает, что меня можно в этом убедить вопреки всем фактам? Неужели она настолько твердо уверена в своей власти надо мной?..
К черту! Пусть будет, что будет. Время покажет. Я проглотил две таблетки снотворного и уже скоро забылся тяжелым сном.
За завтрак мы сели одинаково бледными и заспанными. Как я догадывался, большую часть ночи она провела переваривая изложение материалов расследования, чем, без сомнения, и объяснялось ее сдержанное поведение. И неудивительно, такие факты вынудили бы отступить любого. Она была вежлива, холодна и так далека от меня, словно не сидела напротив, а находилась за миллион миль отсюда. Я тоже решил держаться с холодной вежливостью.
Когда она налила нам по чашке кофе, я поинтересовался:
— Ну, что ты думаешь обо всем этом по здравом размышлении?
Помедлив немного, она сказала:
— Я вижу теперь, почему ты поверил. Но только сама не верю и не поверю никогда…
— Значит, ты решила отбросить факты и довериться своему «шестому чувству»?
— Видимо, тебе так и должно казаться, хотя это не совсем верно.
— В чем же это неверно?
Ее лицо приняло упрямое выражение.
— Даже если допустить, что Фэй действительно хотела избавиться от Артура, хотя это, конечно же, неправда, в этом деле все равно очень много странного.
— Ну, например?
— Например, этот случай с яликом… Фэй ведь обращалась с ним очень умело.
— Не забывай, при каких обстоятельствах это происходило. Версия инспектора Бернса правдоподобна. Она должна была очень торопиться, а когда потеряла весло, просто запаниковала.
— А как ухитрилась она зацепиться за якорь лямкой купальника?
— Что же здесь удивительного? Ей, естественно, пришлось поднять якорь, чтобы бросить его за борт.
— У ялика был очень легкий якорь — всего несколько килограммов.
