- Да... нет... нет... да... нет...
Ребров попытался отвести глаза, испытывая смущение, будто невольно узнавал чужие секреты.
Черкащенко положил трубку, скользнул взглядом по Реброву, достал пачку "Беломора" и "Пэлл-Мэлл" без фильтра, подумал и... остановился на "Беломоре".
- Слушаю, - с едва заметным нажимом повторил председатель правления.
Ребров извлек из тонкой папки листок, протянул начальнику. Черкащенко брезгливо подцепил лист за уголок, пробежал глазами, посмотрел на Реброва:
- Ух ты!.. Интересно... Ух ты!..
Ребров приподнялся, как хороший службист, удостоившийся поощрения верхов.
Черкащенко сгреб лист мощной пятерней, скомкал, яростно шурша, и швырнул в пластиковую корзину.
Ребров замер. Председатель правления отечески улыбнулся, поднялся... встал и Ребров. Предправления приблизился к подчиненному, положил руку на плечи:
- Запомни: к нам приходят со своим мнением, а уходят... - выдержал паузу, - с нашим!
Снова ожил кремовый телефон. Черкащенко подцепил трубку. В Реброва дробью полетели да... нет... нет... да... естественно...
В кабинете на Старой площади человек со стертыми чертами - Сановник задавал вопросы:
- Можно перевести на счета нашей фирмы? - в трубке слышалось - да. Лучше военным самолетом?.. - Нет... - Связаться с пароходством?.. - Нет. Дипкурьером?.. - Да.
Напротив человека со стертыми чертами замер Седой.
Черкащенко двумя пальцами аккуратно положил трубку "вертушки" на рычаги, будто опасаясь резким движением раздосадовать далекого абонента.
- Слушай... - неожиданно переходя на ты, заявил предправления. - У тебя мать болеет?.. - и, перехватив недоуменный взгляд Реброва, пояснил, я должен знать все и обо всех... это и есть моя работа... кстати и твоя... следишь за курсами валют, а надо за людьми... кто за кем стоит... жены, связи, группы влияния... все можно исправить, но... если куснешь, кого нельзя - пропал! Значит, не ориентируешься!
Черкащенко неожиданно нагнулся к корзине, извлек смятый лист, расправил и, глядя в глаза Реброву, выдохнул:
- Ух ты!.. - протянул лист Реброву. - Возьми! Хочешь жги, хочешь, что хочешь... Черт их знает, кто в моей корзине копается... под моих людей копает...
Ребров оценил расположение предправления, сдавленно поблагодарил.
- Насчет поездки в Цюрих... - зазвонил телефон. Городской. Черкащенко рявкнул в микрофон:
- Слушаю!.. - и сразу сбавил тон. - Ты... дорогая... Три карата?.. Ух ты!.. - Положил трубку, вызвал секретаря. - Отправьте Колю к жене. На фабрику, он знает, пусть забросит ее домой.
