Все веселились. Нина Алексеевна тоже смеялась и поставила Сударкину пятерку, только спросила при этом:
– А почему крокодил как крашеный?
– Ну, он же зеленый!
У меня что-то ёкнуло в желудке. А Нина Алексеевна покивала:
– Ну что же, все правильно. А теперь почитаем еще про одного зеленого зверя…
И стала читать моего «Зюзю».
Успех был полный. Веселье и смех.
– Все замечательно, – сказала Нина Алексеевна. – Только опять какая-то странность. Почему заяц зеленый? Ну, крокодил это понятно. А зеленые зайцы разве бывают?
– Это же сказочный заяц! – храбро объяснил я, чувствуя поддержку масс. – У меня в непроливашке недавно были зеленые чернила, и я хотел написать ими сказку, но они кончились. А сказка все равно хотелась…
Нина Алексеевна сочла объяснение вполне достаточным. Только спросила еще, откуда мне известно слово «зоотехник». Я объяснил, что зоотехником работает муж моей взрослой сестры. Он ездит в командировки по северным зверофермам. Только он вовсе не злой, не такой, как Заикин.
Нина Алексеевна поставила мне в тетради большущую пятерку. Правда, не зелеными, а красными чернилами…
Здесь, пожалуй, можно заканчивать повесть, потому что сюжеты, связанные с непроливашкой, я исчерпал.
Красный лев с непроливашки стерся, конечно, очень быстро, но я утешил себя тем, то он живет в зеленых джунглях – тех, что я рисовал когда-то зелеными чернилами. Там лев мирно гуляет по чаще вместе с зайцем Зюзей, а над ними весело летает звонкий зяблик Зинь-зинь.
Непроливашка жила у меня долго. Правда носить ее на уроки я скоро перестал. В третьем классе я перешел в другую школу, там чернилки были казенные, дежурные расставляли их на партах в начале занятий. А моя непроливашка служила мне для домашних заданий и для писания стихов, которые я во множестве сочинял в старших классах. Потом, когда я уехал учиться в университете, ею пользовался мой братишка…
Куда девалась непроливашка, не знаю. Затерялась где-то, когда мама с братом переезжали в Свердловск. И я очень обрадовался, что в точности такую же чернилку подарила мне жена.
А может быть, она – та самая?
Сейчас непроливашка пуста. Я давно уже не пишу чернилами. Даже теми, что в авторучках. Почерк стал портиться невероятно, пришлось осваивать компьютер. Но нет-нет, да и гляну я на старинный письменный прибор, где обрела свое место белая с синими полосками чернилка – подружка нашего давнего школьного детства. И мне кажется, что на дне ее немало еще интересных историй (кажется об этом что-то есть в одной из сказок Андерсена). И может быть, эти истории я когда-нибудь напишу. По крайней мере, надеюсь.
