– Стой, крысеныш! Стреляю!
Неужели и правда выстрелит, скотина? Добраться бы до дыры! Этим лазом в каменном заборе Оська пользовался, когда у ворот был незнакомый вахтер.
Дыра была в самый раз для мальчишки, а громиле придется попотеть. Оська с разбега толкнул себя в отверстие, ободрал о ракушечник локоть и ногу, но не потерял ни мига. За стеной – уже не портовая территория, а жилой район. Вверх уходил тесный переулок: побеленные заборы, зеленые калитки. Там, наверху, рыночная площадь, от нее ходят автобусы. Прыгнуть в отходящий – и привет. А в случае чего, люди заступятся за мальчишку. Не очень-то горожане любят всяких камуфляжников с автоматами…
Сердце бухало, но силы еще были. И даже азарт был: попробуй догони!
А громила попался настырный. Видать, заело, что упускает салажонка. Протиснулся-таки следом. И опять башмаки бух-бух-бух!
– Догоню… оторву все, что есть… гнида…
Посреди переулка валялся сухой лошадиный череп. Откуда он? Неважно! Оська пяткой толкнул череп назад, под ноги врагу. Тот запнулся, выругался по-черному (или по-коричневому?). И все равно не отставал. Дыхалка у бандюги была тренированная. А у Оськи дыхание уже кончалось. Но все же он рвался вперед. И зеленые калитки по сторонам мелькали, как сорванные ветром листья… И вдруг одна впереди распахнулась!
Двое мальчишек выскочили навстречу. Поймали Оську в две охапки. Дернули за собой. Он оказался за калиткой. А она – трах! – захлопнулась наглухо. Один мальчишка с маху заложил в скобы тяжелый брус. Серый пес-чудовище подлетел, взревел яростным лаем. Не на Оську, а на удары, которые посыпались в калитку снаружи.
Ребята дернули Оську в сарайчик. Пес на дворе бесновался.
– У того гада автомат. Пристрелит собаку, – выдохнул Оська.
– Не посмеет, – уверенно отозвался старший мальчишка – круглолицый, с дерзкими серыми глазами. – Это будет нападение на частный дом. За такое сейчас не хвалят.
Младший хихикнул. Он был ростом с Оську, смуглый, с черным ежиком волос и широким ртом. Поманил Оську за поленницу мелких акациевых дров:
– Айда…
И тут Оська забоялся. Не попал ли он из одной беды в другую? Плен у чужаков – дело безрадостное.
Кто они?
Старший был в изодранных джинсах и обвисшей тельняшке. Младший в красно-синей юнмаринке, но замызганной, порванной и “по-соленому” подпоясанной широким флотским поясом. Босой, с перемазанными чем-то вроде мазута ногами…
Пес на дворе, однако, не смолкал. А в калитку опять бухнули – раз, другой…
