Монеты. В полицейской лаборатории их проверили на наличие отпечатков, но ничего не нашли. Кроме того, копы попытались установить источник их появления, однако выяснилось — несмотря на то что подобные монеты встречаются очень редко, в обращении их осталось ещё несколько миллионов. Их чеканили почти тридцать лет, с 1916 по 1945 год, когда Франклин Делано Рузвельт изменил рисунок головы статуи Свободы. Полиция и ФБР изучали также значки монетных дворов и время чеканки, но какой-либо системы не выявили.
Тем не менее монеты были размещены сознательно. Дудочник не пожалел времени, чтобы выстроить их в ровную линию. Они должны были иметь какое-то значение.
Были и иные ключи, способные помочь раскрытию преступления. Например, собака. Дудочник использовал славную маленькую собачку, чтобы приманивать детей. Шоффлер проверил собачью линию и сказал, что популярность уиппетов непрерывно возрастает и развелось их великое множество. Но сколько их на самом деле? Я ни разу не видел человека, выгуливающего уиппета.
И наконец, оставался сам Дудочник. Вернее, его наряд. Была ли это маскировка, или костюм имел какое-то специфическое значение? Надо будет перечитать легенду о «Дудочнике в пёстром костюме». Возникал вопрос, где можно раздобыть подобное одеяние? Я видел его лишь мельком, но покрой показался мне весьма необычным. А как насчёт круглых плоёных воротников? Так называемых жабо? Выяснял ли Шоффлер, где их можно купить? И если выяснял, то что ему удалось узнать?
В рубрику КЛЮЧИ и УЛИКИ я добавил:
Уиппет.
Дудочник (легенда).
Костюм.
Воротник.
Похоже, мне придётся заглянуть в файлы Шоффлера. Те самые, которые теперь стали файлами Мюрел Петрич.
Я поднял трубку и позвонил Петрич, но её не оказалось на месте. Я оставил сообщение и попробовал позвонить ей домой. Вместо скрипа автоответчика или робота голосовой почты я услышал голосок ребёнка, имеющего сложные отношения со звуком «Р». «Пвивет, вы гововите с домом Питева, Мювел и Бвитанни. Если…»
Маленькая девочка, чей голос я слышал, показалась мне такой славной, гордой собой и настолько уязвимой, что я не выдержал. У меня было такое чувство, словно мне предстояло прыгнуть с края утёса. Я ещё раз осознал, что потерял. И повесил трубку.
Мне хотелось снова позвонить Петрич и попросить убрать детский голос со своей голосовой почты. Ведь она наверняка знает, что каждый может получить её адрес из соответствующего справочника. Надо совсем обезуметь, чтобы оповещать случайных людей о том, что в доме находится ребёнок!
