как будто говорили они.
* * *
Мэри Макгафферти побарабанила розовыми ноготками по крышке письменного стола, подняла на меня свои огромные карие глаза и сказала:
— Мы найдём её без проблем. Даже если она не имеет адреса и обитает в парке, у неё остаётся машина, а значит, водительские права и страховка. Дама скорее всего записана в библиотеку и наверняка имеет доктора, который лечит её детишек. Найти её нам также помогут школьная информация, штрафные квитанции за нарушения правил движения и чеки за покупки по кредитным картам. В наше время имеются тысячи баз данных, из которых, если этим серьёзно заняться, можно почерпнуть самые разные сведения. Сомневаюсь, что Эмме Сандлинг удалось оборвать все связывающие её с прошлым нити, — покачала головой Мэри.
— Вы думаете?
— Пусть дама живёт под другим именем — мы знаем её девичью фамилию. Вероятность того, что она поменяла свою социальную карту, очень мала… Если же она этого не сделала, то найти вашу Эмму Сандлинг проще простого. Думаю, к завтрашнему дню я уже буду кое-что иметь. Что вы предпочитаете: электронную почту или факс?
— Почта меня вполне устроит.
— Значит, договорились, — подытожила она, вставая. — Но мне досталась самая лёгкая часть дела. Вызывать её на откровенность придётся вам.
— Знаю.
— Боюсь, что женщина может быстро вызвать себе на подмогу кавалерию, — сказала Мэри. — Соблюдайте осторожность. Не позволяйте себя арестовать.
Макгафферти сдержала слово. Эмма Сандлинг, урождённая Уэйлен, жила во Флориде, и в семь часов утра следующего дня я уже сидел в салоне авиалайнера компании «Дельта», державшего курс на Дайтон-Бич.
Из аэропорта в город я вначале катил по грандиозной скоростной дороге «Дайтон интернэшнл», а затем поехал вдоль побережья по шоссе А-1-А. Это была выжженная солнцем полоса, по обеим сторонам которой располагались разнообразные забегаловки, мотели, площадки для мини-гольфа и залы для боулинга. Все пространство вдоль дороги было заасфальтировано. Единственными представителями царства флоры, если не считать чудесных зелёных оазисов, где играли в мини-гольф, оставались редкие пальмы с потрёпанными ветром листьями. Время от времени в просветах между гигантскими отелями и кондоминиумами мелькало то, ради чего создавалась вся эта роскошь, — белый песок и блеск Атлантики.
Проехав несколько миль, я увидел огромную глыбу отеля «Адамз марк». Гостиница «Брось якорь», где мне был забронирован номер, находилась в квартале отсюда на противоположной от «Адамз» и гораздо менее престижной стороне дороги. Гигантский рекламный щит в форме якоря возвещал о «СВОБОДНЫХ НОМЕРАХ» и «СПЕЦИАЛЬНЫХ СКИДКАХ ДЛЯ СТУДЕНТОВ И ПОЖИЛЫХ ГРАЖДАН». Если верить информации Метеоканала, то температура и влажность в Вашингтоне и Дайтон-Бич должны были заметно отличаться в пользу последнего. Однако, выйдя из арендованной в аэропорту «хонды-сонаты», я этого совершенно не заметил. Плотный и влажный жар, источаемый раскалённым покрытием дороги, мог ошеломить кого угодно, а дувший с берега лёгкий бриз походил скорее на поток горячего воздуха из гигантского фена для сушки волос.
