Но это все нетривиальное использование, и нас оно не волнует. Прихожу я к Фатею утром с жесточайшего бодуна. Пиво взял, бутылку, – на больше денег не было. Выпил залпом. А Фатей посмотрел на меня и налил своего фирменного чаю. Там уже чайная ложечка настойки аконита плавала. Посмотрел на меня великий, блядь, физиолог и плеснул еще одну. И, будем говорить прямо, убил на хрен.
Ну, мог, в смысле. А дело-то в чем? Выпил я этот чай и поперся еще куда-нибудь похмеляться. Чего-то еще выпил. Чем-то занюхал. А осень. Золотая. Левитановская практически. Трава серебряная, листва золотая. Синее-пресинее небо. Иду я и вдруг понимаю, что я сильно что-то хорошо вижу. То есть когда вниз смотрю – каждый камешек, каждого муравья, как будто я не с высоты своего роста смотрю, а, скажем, сижу на корточках. Интересно. Язык что-то онемел. Ворочаю – как пластмассовый. Тоже интересно. И вкус этого чая во рту до сих пор, а час-то, поди, прошел. Башкой повертел – вообще интересно! Ни хрена я, братцы, расстояния не понимаю. Вот до этой лавочки сколько? А до того дерева? А до того индивидуума? Каждый глаз – сам по себе и по-своему смотрит, скажем, как у хамелеона. И ведь не пьян. Ну, не в стельку, в смысле.
Надоело мне по улице шляться. Пошел домой, взял книгу, читаю. Буквы пляшут. То огромные они, то мелкие. Никак не могу текст поймать. Тьфу. Плюнул и книжку на пол бросил. И вдруг… Рука левая, кисть, в кулак сжалась – и не разжимается… Никак не разжимается. Интересно. Пальцы по одному попытался отлепить – обратно сворачиваются. И мутно стало как-то, и сердце вдруг слышу в ушах. Бьется. Шумно так. Как будто кто сваи вколачивает. Бабах-бабах.
И понимаю я, что – жопа. Даже так – ЖОПА. И надо что-то делать. Ну хоть как-то попытаться спасти себя. Встаю и иду к телефону. Набираю номер местной «скорой».
– Алло, я вас слушаю. – простенько так, по-деловому.
– Зссстте, йааа…
Что???
Я не могу говорить!!!
Я не могу слова сказать!!!
Интересно, блядь.
У меня весь рот стянут. Губы, язык, нёбо – все пластмассовое! Какое там «Шла Саша по шоссе и сосала соску»! В моем конкретном случае Саша ни соску, ни тем более хуй в рот взять не может, потому что – не разжать зубы.
– Говорите, я вас слушаю! – уже не простенько, уже с раздражением.
– Дэушка! А нэ мгу аарить, а…
Приплыли, однако. Вот вам забавно, а теперь поставьте себя на мое место. Телефон есть. До диспетчера, или как там он у них называется, я дозвонился. Я еще при памяти. Херня осталась, форменная херня. Сказать, что, собственно, случилось, чтобы девушка нужную бригаду направила. По адресу, который я сейчас членораздельно и ясно продиктую.
