Неправильный способ заключается в предварительном разбавлении одеколона той же водой с целью более гуманного пития. Граждане! Товарищи! Господа! Никогда так не делайте! Этот коктейль – для настоящих мазохистов!
Посудите сами.
Спирт и вода немедленно реагируют, и раствор нагревается. Водку в жару в пустыне из рюкзака пили когда-нибудь? Примерно то же. Но это еще полбеды. Сивуха (это, в общем, вся та дрянь, которая воняет в одеколоне) мгновенно дает мутно-молочный цвет, а сверху эдакими звездочками плавает масло неизвестной породы. Вот теперь это вам нужно выпить. Впечатляет? Редкая птица допьет этот коктейль до середины.
Комсомольцы бухали одеколон только правильным способом. А один, самый колоритный комсомолец, который потом с этой, без преувеличения сказать, всесоюзной стройки пошел прямо в тюрьму, тот вообще одеколон не запивал. Но это монстр духа и чудовище пищеварения. Таких единицы.
Что пил лично я?
«Шипр» и «Тройной» – это классика, и по этой причине не часто в магазине стоит.
«Горный хрусталь». Ничего так аперитив, почти прозрачный.
«Гвоздика». Говорят, помогает от комаров. Это правда. После пяти флаконов «Гвоздики» в тайге комар вымирает и его совсем не видно. Он появляется только на следующее утро.
«Жасмин». Пятьдесят семь копеек. Это я точно помню, потому что в экспедиции по утрам мне нужно было именно один рупь и четырнадцать копеек. А завезли тогда в сельский магазин только «Жасмин» и целый сезон им торговали. Удивительное прозвище у меня, ученого, тогда было – Жасминолог.
Это я назвал бренды, которые я бухал неоднократно. Разовые же марки я просто не помню. Ну, кто их там разбирал. Одеколон – он и есть одеколон.
Духи. О!
Алкаши специально их не берут. Потому что они бывают куда как дороже водки, и покупка их смысла не имеет. Но вот догнаться ими среди ночи – в самый раз. Доводилось и мне. У подруги на туалетном столике, помню, шарился в полной темноте. Нашел. Выпил. Говно. Не, ну на самом деле – говно. Это тот же одеколон, но воняет в тридцать раз сильнее. И, как сказали бы дегустаторы, послевкусие невъебенное, недели на полторы. Уже и трезвый давно, и борщи-шашлыки жрал, и чаем-кофем-шоколадом заливал, ан нет – вся, блядь, кулинария имеет мерзкий вкус французских духов.
А глаза подруги наутро? Глубокие такие, колодезные, холодные-прехолодные, ледяные…
– Ты хоть знаешь, скотина, сколько они стоят?
Молчу. Не знаю, конечно. Но подозреваю, что дороже ящика водки.
