Он сидел на каменном полу храма, зажмурившись, и когда он открыл глаза, то увидел, как две трехметровые статуи, держа в руках массивные каменные скипетры, замахиваются на него.
Он вскочил, пулей вылетел оттуда и, не оглядываясь, мчался до дома. Успокоился Иван только после того, как, закутавшись в покрывало, улегся калачиком в собственной постели. Штурмовать дворец фараона сегодняшней ночью ему расхотелось.
– Исида, Нут, вы молодцы! - низкий грубоватый голос похвалил стоящих не на своих постоментах каменных статуй.
Девушка с прямыми рыжими волосами до плеч, вошла в залу. Она щелкнула пальцами, и статуи водрузились на законные места.
– Хм, раньше я так не умела, - ухмыльнулась она, покидая помещение.
А в то время, когда счастливый народ расходился от дома Ивана с хорошим настроением, в покои юного Тутанхамона вошел невысокий старичок, лицо которого Дурак и любой его современник описал бы: 'Никита Сергеевич Хрущев'. Старичок, облаченный в длинное платье, в огромном ожерелье-воротнике из золота, действительно, чертами лица во многом походил на советского генсека. Этим все сходство и заканчивалось.
– Ваше величество, разум, здоровье, сила, - начал 'Хрущев', - вы все предаетесь детским забавам, живете в свое удовольствие, а в городе тем временем заморский чародей появился.
Тутанхамон стоял спиной к старику, поэтому тот не мог видеть лица своего правителя, и любовался алым закатом солнца. В отличие от старика, фараон не стригся, несмотря на то, что выглядел он лохматым, но, конечно, не так нелепо, как в парике с косичками, в коем иногда приходилось появляться перед народом или на официальных приемах.
– И чего он творит? - сухо спросил фараон, опираясь обеими руками на трость.
– У него есть музыкальный инструмент, на котором он играет странные звуки, и поет под них кошмарные песни. Но не молитвы Богам, а что-то ужасное. И одна из этих песен - про вас, разум, здоровье, сила! Как бы это не родственник Сета оказался!
Молодой фараон повернулся к старику и, прихрамывая, подошел к нему и положил правую руку на его плечо.
– Эйе, мы с Анхесенпаамон хотели бы слышать песни чародея.
Старик на это заявление скорчил такую мину, что лучше бы его разжаловали, посадили на кол, сослали в Ахетатон на выселки, или какие там еще в Кемете были наказания, чем лишний раз слушать чародея.
– А еще, господин, этот человек народу зелье предлагал, которое детям пить нельзя, и за медное колечко только воот сто-о-о-олечко, - Эйе показал высоту наливаемого Иваном в стаканчик (в системе измерения двадцать первого века - примерно сантиметр). - И народ платил, и воспевал разум, здоровье, силу заморского чародея!
