– Бог мой, о чем ты? Просто мы с Николо об этом говорили и…
– Так вот чем вы были заняты? Сплетничали, будто пара старых дев…
Он увидел, как сузились глаза Лукаса. Конечно, с его стороны было нехорошо насмехаться над искренней заботой друзей, но сейчас он меньше всего хотел, чтобы ему сочувствовали.
– Мы беспокоились о тебе, – тихо сказал Лукас – Хотели помочь.
Дамиан расхохотался. Увидев, как растерянно заморгал Рейз, он резко наклонился к нему через стол и яростно зашептал:
– Помочь справиться мне с моим горем, ты это имел в виду?
– Нуда, черт! Почему бы нет?
– Вы бы могли мне помочь одним, – Дамиан чеканил каждое слово, – привести ко мне Кей.
– Да, – вздохнул Лукас. – Я понимаю. Я…
– Нет, – холодно сказал Дамиан. – Ты не понимаешь. Я вовсе не хочу, чтобы она снова была со мной, Лукас. Я просто сказал бы ей, что теперь знаю, кто она такая…
Они замолчали, увидев приближающегося официанта со следующей двойной порцией водки. Официант поставил стакан перед Лукасом и вопросительно взглянул на него.
– Еще виски, – кивнул Лукас, – двойное.
Они подождали, пока принесли виски. Затем Лукас наклонился вперед.
– Послушай, – сказал он мягко, – я знаю, тебе плохо. Твоя невеста, причем в положении. Пьяный водитель, узкая дорога… – Он поднял стакан и сделал большой глоток. – Должно быть, это очень тяжело… Я, конечно, не знал ее…
– Ты уже второй раз это говоришь, и ты действительно не знал ее.
– Да, но ты так быстро влюбился в нее и сделал ей предложение. И…
– Любовь тут совершенно ни при чем. Лукас ошеломленно уставился на него.
– Ни при чем?
Дамиан пристально посмотрел ему в глаза. Может быть, виной тому было виски? Может быть, что-то во взгляде его старого друга? А может быть, образ той женщины возле ресторана, неожиданно всплывший в памяти?..
Кто знает истинную причину? Но сейчас Дамиан был уверен только в одном: он устал хранить правду.
– Не я делал ей предложение. Просто стечение обстоятельств, как говорится… Она была беременна. Потом у нее случился выкидыш – так она сказала.
– Что ты имеешь в виду?
– Она… она никогда не была беременна. – Желваки заходили на его скулах. – Это все была ложь.
Лицо Лукаса побледнело.
– Черт! Она дурачила тебя!
Если бы Дамиан услышал хоть нотку жалости в голосе Лукаса, он тут же бы встал и ушел. Но жалости не было. Только возмущение и злость.
Неожиданно все здесь – звук голосов и приглушенный смех, тихий звон стаканов и клацанье столовых приборов – показалось ему совершенно невыносимым. Он встал, бросил на столик несколько банкнот и взглянул на Лукаса.
