— Откуда вы знаете, что Ник взял их из сейфа?
— Он мне сам сказал это позавчера вечером, когда доктор Смизерэм на минуту оставил нас вдвоем. Ник сказал, что спрятал письма в своей квартире, и объяснил, где их найти. Я вчера съездила за ними.
— Ник не сказал, зачем он их взял?
— Нет.
— А вам понятно зачем?
Она села на большую пеструю подушку.
— У меня возникали самые разные предположения, — сказала она. — Мне кажется, тут дело в обычном сыновнем комплексе. Несмотря ни на что, Ник всегда очень уважал отца.
— А вы своего уважаете?
— Не обо мне речь, — оборвала она меня. — Да и потом, с девчонками иначе — у нас все менее определенно. А мальчишка или хочет походить на отца, или нет. Ник, по-моему, хочет.
— И все же это не объясняет, зачем Ник украл письма.
— Я и не говорила, что могу это объяснить. Ему, наверное, казалось, что вместе с письмами к нему перейдет отцовская храбрость и все прочее. И письма приобрели для него большое значение.
— Почему?
— В этом виноват сам мистер Чалмерс. Он часто читал Нику письма, во всяком случае, отрывки из них.
— Недавно?
— Нет, когда Ник был еще мальчишкой.
— Лет восьми?
— Начал он примерно в это время. Мне кажется, мистер Чалмерс надеялся таким образом повлиять на Ника, сделать из него мужчину и всякое такое, — сказала она презрительно, но презрение относилось не к Нику и не к его отцу, а к самой идее.
— Когда Нику исполнилось восемь, — сказал я, — с ним случилась беда: Вы знаете об этом, Бетти?
Она низко опустила голову, и светлые волосы закрыли ей лицо.
— Да, он тогда застрелил человека. Он мне той ночью сказал. Но не будем об этом говорить, хорошо?
— Еще один вопрос: как сам Ник относится к этому убийству?
Она обхватила плечи руками, словно ее трясло от озноба, она скрючилась на подушке.
— Не будем об этом разговаривать.
Подтянув колени к подбородку, она в отчаянии уткнулась в них лицом — в такой позе сидел той ночью Ник.
Я перенес письма на столик у окна. Отсюда был виден ослепительно белый фасад дома Чалмерсов, увенчанный красной черепичной крышей. Казалось, у этого особняка — своя история, и я прочитал первое из писем в надежде пополнить свои знания о ней.
Пирл-Харбор, 9 октября 1943 года
Миссис Хэролд Чалмерс
2124, Пасифик-стрит,
Пасифик-Пойнт, Калифорния
Дорогая мама, на длинное письмо не хватает времени. Но я хочу как можно скорее сообщить тебе, что мое заветное желание исполнилось. Мне сказали, что письмо будет читать военная цензура, поэтому я просто упомяну, что вокруг вода и воздух, и ты поймешь, где я выполняю свой долг. Мама, у меня такое ощущение, словно мне пожаловали дворянство. Пожалуйста, передай мои добрые вести мистеру Роулинсону.
