— Это правда? Вы действительно хотели со мной разминуться?
Я молча обнял ее — слова были ни к чему. Но она тут же высвободилась.
— Я могу ехать домой. А вы?
Я сказал, что могу, но без особой уверенности. Мое отношение к Смизерэму, в котором к злобе теперь примешивалась еще и подозрительность, влияло на отношение к его жене. А это наталкивало на малоприятные мысли: я подумывал, уж не воспользоваться ли мне Мойрой, чтобы отыграться на Смизерэме, а то и переиграть его. Я отгонял эти мысли, но они засели где-то в подсознании, как забиваются в темные углы шкодливые дети.
Мы ехали на север. Заметив, что я чем-то озабочен, Мойра сказала:
— Если вы устали, я могу сесть за руль.
— Дело не в усталости, — я постучал себя по лбу. — Мне надо кое-что обдумать, а мой компьютер — ранняя примитивная модель, он не говорит ни «да», ни «нет», а только «может быть».
— Насчет меня?
— Насчет всего.
Мы молча проехали Сан-Онофре. Огромный шар атомного реактора маячил в темноте, как потухшая луна, упавшая с неба. Над ним светилась настоящая луна.
— Скажите, а ваш компьютер запрограммирован на вопросы?
— Не на все. Некоторые его выводят из строя.
— Вот и хорошо, — сказала Мойра мягко и серьезно, — Мне кажется, я знаю, о чем вы думаете, Лью. Вы выдали себя, когда сказали, что, если бы вам дали побыть пять минут с Ником наедине, вы бы все выяснили.
— Не все. Но многое.
— Вы считаете, что Ник убил всех троих, ведь так? Хэрроу, и бедняжку миссис Траск, и того типа на складах?
— Может быть.
— Нет, скажите, что вы на самом деле думаете?
— А я и на самом деле думаю: «Может быть, он убил». Я почти не сомневаюсь, что того типа на складах убил он. Относительно двух других я сомневаюсь, и с каждым часом сомневаюсь все больше. Теперь у меня возникло предположение, что Ника использовали как подставное лицо и что Нику может быть известно, кто подвел его под удар. А следовательно, он может оказаться четвертым.
— Вам поэтому не хотелось ехать со мной?
— Я этого не говорил.
— Но я почувствовала. Слушайте, если вам так надо быть там, поворачивайте машину, я пойму. — Потом она добавила: — Я всегда могу завещать свое тело науке. Или попытать счастья с другим кандидатом.
Я засмеялся.
— Ничего смешного, — сказала Мойра. — Мир идет вперед семимильными шагами, и при современной конкуренции кандидатами не пробросаешься.
— Возвращаться попросту не имеет смысла, — сказал я. — Ника хорошо охраняют. Он не может оттуда выбраться, и к нему никто не сможет пройти.
